Джек Финней - Меж трех времен

Я подолгу смотрел в полях на диковинные, похожие друг на друга замки, старинные укрепления с воротами, расположенными высоко над землей, для защиты от… викингов? Не знаю, не уверен. Порой я останавливался на ночь, на два-три дня, а то и на неделю, если так хотелось, в каком-нибудь селении или городке, пробудившем мой интерес. В местном трактире или в гостинице я отдавал в стирку свои вещи, бродил по округе, разговаривал с местными жителями — обычно они относились ко мне дружелюбно, хотя и не всегда. Дважды я устраивался на ночь возле очередного утеса, стоящего прямо над морем, один раз прожил под открытым небом почти неделю. В эти дни я большей частью сидел на краю утеса, глядя, как далеко внизу волны неустанно набегают на каменистый пляж и откатываются назад; я не утруждал себя раздумьями, отложив решение своей проблемы до тех пор, покуда не придет время в полную силу заработать мысли. Месяц я провел в Дублине — бродил по городу, заглядывал в кабачки, описанные Джойсом. Интересно, сам он сейчас в Дублине? Этого я не помнил, даже если и знал когда-нибудь; если Джойс и в Дублине, я ни разу не видел его, а может быть, и видел, да не узнал.

И вот наконец на исходе весеннего дня, приятно убив необходимое количество времени, я вошел в небольшой порт, называвшийся Куинстаун, — почти деревня с домишками, рассыпанными по террасам, которые поднимались уступами над огромным заливом гавани Корк. Я постоял на краю широкой грязной улицы, глядя, как сверкает под предзакатным солнцем водная гладь залива между берегов, посмотрел на два суденышка, стоявшие на якоре, на плавучий маяк далеко у входа в гавань. Сегодня она была почти пуста, но завтра… И я вдруг ощутил усталость, подавленность — моя проблема так и осталась пока нерешенной. Тогда я отыскал гостиницу «Куинстаун Инн», принял горячую ванну, заказал выпивку, повторил заказ, поужинал и отправился спать.

На следующее утро, едва минуло восемь, я уже стоял в небольшой очереди в городской конторе фирмы «Джеймс Скотт и Кo» — там продавали билеты на пароходы «Кунард Лайн», «Гамбург-Америкэн», «Уайт Стар» и, похоже, всех пароходных компаний, чьи суда заходили в Куинстаун. Теперь на мне были белая рубашка, галстук и костюм, казавшийся невесомым после твидового дорожного облачения и тяжелых башмаков, которые я вместе с рюкзаком оставил в чулане «Куинстаун Инн». Мой багаж давно уже был доставлен сюда, и я уже отправил его в «Джеймс Скотт и Кo». В очереди передо мной стояли двое мужчин — оба в кепи, поношенных пиджаках и брюках явно от другого костюма; а впереди них, у самой деревянной стойки, разговаривала с двадцатилетним клерком молодая женщина с восьмилетней дочерью; обе были в шалях, наброшенных на плечи, и черных соломенных шляпках.

Сердце у меня заныло при виде этой девочки — как же мне хотелось сказать им, предостеречь… Но я не мог этого сделать и продолжал стоять, смотреть и слушать, как молодая женщина покупает билет второго класса. Наклонившись, я сумел разглядеть и сам билет — на удивление большой лист темно-желтой бумаги с фирменной надписью «Уайт Стар» и силуэтом четырехтрубного парохода. Билет стоил женщине тринадцать фунтов, которые она держала наготове в руке.

Затем клерк глянул на мужчин в кепи и, даже не спрашивая, выложил два одинаковых билета — на сей раз бумага оказалась белой.

— Третий класс, — сказал он и, по-прежнему не задавая ни единого вопроса, что-то черкнул на билетах и произнес: — Десять фунтов десять шиллингов.

И у этих двоих деньги были наготове. Движимый любопытством, я подался вперед, чтобы заглянуть в билет, — это оказался самый настоящий контракт, в котором перечислялось все, включая питание: «Завтрак в восемь часов: овсяная каша с молоком, чай, кофе, сахар, молоко, свежий хлеб, масло…»

Дальше была моя очередь, а за мной уже стояли еще трое мужчин в кепи.

— Сор? — вопросительно проговорил клерк — он, конечно, хотел сказать «сэр», но получалось именно «сор».

— Один билет первого класса.

— Первого класса? Первого? — Он расплылся в счастливой улыбке. — Мне их до сих пор и продавать-то не доводилось.

Ему пришлось долго рыться в двух ящиках, прежде чем он нашел билет первого класса, который выглядел почти так же, как остальные, только был напечатан на желтовато-коричневой бумаге, и в нем ничего не говорилось о питании. Не спеша — все, кто стоял за мной, вполне могли подождать — клерк вынул и расстелил на стойке план пассажирских палуб. Два его угла он придавил чернильницей и дыроколом.