Джек Финней - Меж трех времен

Но уже зажглась буква "F", выступление мадам Зельды, а я обещал ей остаться и посмотреть ее номер. И потому я сидел в наступившей краткой темноте, ожидая, пока охватившие меня чувства не успокоятся, не ослабнут, пока я не обрету способность думать о том, что произошло.

Выступление мадам Зельды началось, на мой взгляд, традиционно, однако эффектно. Медленно пополз вверх занавес, обнажая почти темную сцену, в центре которой сияло крохотное пятнышко света. Притихнув, мы смотрели, как свет становится все ярче — прожектор высвечивал большой хрустальный шар, который покоился на чем-то вроде колонны. Затем круг света расширился, захватывая и мадам Зельду — сначала ее лицо, потом и всю верхнюю часть туловища. Нелепо, но чрезвычайно эффектно. Она сидела по-турецки, в костюме, который, видимо, имел отношение к гарему, в тюрбане и, не шевелясь, неотрывно смотрела на сияющий шар. И мы затихли, ожидая, что будет дальше.

И вдруг из глубины погруженного во мрак зрительного зала донесся звучный низкий мужской голос:

— Мадам Зел-льда!

Прожектор тотчас выхватил из темноты человека, стоявшего в партере в проходе — рослого крупного мужчину в светло-коричневом костюме, белой рубашке и темном галстуке.

— Мадам Зельда, вы готовы?

Последовала пауза — такая долгая, словно она вовсе не собиралась отвечать. Затем прозвучал тихий шелестящий голос:

— Да, мадам Зельда готова!

Круг света расширился, осветив зрителя, который сидел рядом с рослым мужчиной, стоявшим в проходе — тот поглядывал на зрителя и выжидательно улыбался.

— У меня в руке письмо, которое принадлежит некоему джентльмену и адресовано ему. Как… его… зовут?

— Его зовут… Роберт… Ледерер.

— А какой адрес написан на конверте?

— Сити… Западная Восьмая улица… один дробь одиннадцать!

— Все верно, сэр? — осведомился рослый, возвращая конверт, и зритель смущенно закивал, заулыбался.

— Совершенно верно!

Рослый мужчина быстро двинулся по проходу, не обратив внимания на несколько писем или карточек, которые ему протягивали, остановился и, наклонясь через проход, взял в свою руку ладонь молодой женщины.

— Это юная леди, мадам Зельда! У нее на пальце кольцо! Скажите нам, мадам Зельда, как выглядит это кольцо?

— Кольцо… кольцо…

— Да! Опишите его, пожалуйста!

— В него вправлен бриллиант, очень красивый бриллиант, и по обе стороны этого чудесного камня вставлено по великолепной жемчужине!

Как она проделывала все это? Я подозревал, что у них есть тайный код, скрытый в словах, с которыми обращался к мадам Зельде ее партнер.

— Верно! — воскликнул он, а девушка выглядела одновременно и довольной и смущенной. Рослый человек стремительно двинулся дальше — теперь он оказался у меня за спиной, и я не мог видеть его, если не вертеть головой, зато слышал отлично.

— Здесь сидит один джентльмен, мадам Зельда! Скажите мне, скажите немедленно, как зовут… как зовут… его сестру?

С кодом или без него, но откуда он мог это знать?

— Ее зовут… Клара!

— Это верно, сэр? Да! Джентльмен говорит, что вы совершенно правы, мадам Зельда! А сейчас, мадам, я держу в руке часы этого человека! Скажите мне… сосредоточьтесь, думайте, думайте! Скажите мне номер этих часов!

— Номер его часов — два… один-восемь-семь… шесть-девять… нет, семь-девять… — Она замолчала, колеблясь, ее партнер подгонял: «Ну? Ну?», а я замер, потрясенный, потому что — не вполне, но почти — узнал цифры, которые называла мадам Зельда. Я тоже — не вполне, но почти — знал их.

— Семь! — торжествующе воскликнула мадам Зельда. — Номер часов этого человека — два-один-восемь-семь-семь-девять-семь-один!

— Это верно, сэр?

Я завертелся в кресле, чтобы разглядеть того, кто ответит.

— Это действительно номер ваших часов?

И я уставился во все глаза на Арчи, который кивал, улыбаясь сидевшей рядом с ним Джотте.

«Z — это Арчи», — тупо сказал я себе. Номер его часов — тот, что я видел в письме Элис Лонгуорт. Рослый человек в проходе повернулся уже к кому-то другому, Джотта подняла глаза и перехватила мой взгляд. Она что-то сказала Арчи, тот поднял взгляд и жестом показал мне на свободное кресло рядом с ними. И я встал, выбрался в проход, отошел на полдюжины рядов от сцены, и… «Смотрите, Рюб, смотрите — я сижу рядом с Z! И что же теперь? Что же мне теперь делать?»

А что еще мне оставалось делать, кроме как сидеть рядом с Арчи и болтать с ним и Джоттой? Единственное, что мне приходило в голову, — прицепиться к Арчи и не отставать от него ни на шаг. Стать его закадычным приятелем. Не слишком умно, не слишком надежно, но что же еще?