Кирилл Бенедиктов - Точка Лагранжа (Сборник)

— Вот прайс. Цены колеблются в зависимости от природных способностей каждой птицы. Могу посоветовать вам вот этот экземпляр, он недешев, но идеально подходит для маленьких девочек…

— Ни хрена ж себе «недешев»! Прости, дорогая…

— Разумеется, у вас есть возможность выбрать птицу подешевле. Здесь указаны цены на птиц, специально выведенных для помощи в учебе или в общении со сверстниками. Как видите, они гораздо ниже…

— Нет уж, если покупать птицу, то такую, чтобы от нее толку было побольше! Ты согласен, милый? Что ты молчишь?

— Думаю. Если мы сейчас купим этого попугая, то про новую машину можно будет забыть…

— Ничего, поездишь и на старой. Для тебя всегда железки были важнее детей!

— Солнышко, давай не будем выяснять наши проблемы при посторонних… Ладно, мы берем эту, которая идеально подходит. Дарья, не хватай птицу за хвост! Вы карточки «Виза» принимаете?..

Няня неплотно прикрыла балконную дверь, и порыв летнего ветра распахнул ее. Сидевшая в клетке Синяя птица встрепенулась и принялась чистить себе перышки. Клетка стояла высоко на комоде, взбираться на который детям строго-настрого запрещалось.

Но дети уже не проявляли к Синей птице прежнего интереса. Попугайчик и попугайчик, к тому же неговорящий. Дарья болтала по телефону с подружкой, а маленькая Ксюша сидела на полу, играя с куклами. Няня гремела на кухне кастрюлями — варила картофельный суп.

Распахнувшаяся балконная дверь заставила Ксюшу забыть о куклах. На балконе хранилось много интересных вещей, в том числе сложенные друг на друга колеса от папиной машины. Мама все время ругалась на папу, говорила, что колеса нужно отнести в гараж, но папа только отмахивался. Ксюше колеса очень нравились, по ним, как по лесенке, можно было взбираться до самого подоконника. А с подоконника было видно и узкую дорожку далеко внизу, и сновавших по ней крошечных человечков, и небо с облаками.

Ксюша бросила игрушки и подошла к двери. Ей запрещалось выходить на балкон без разрешения, но сейчас никого из взрослых поблизости не было. Дашка, хоть и не взрослая, но та еще вредина, как вцепится в свой телефон, ничего вокруг не видит. Ксюша перелезла через высокий порог и очутилась на балконе.

Карабкаться по колесам было несложно. Ксюша и сама не заметила, как уже стояла на подоконнике. Что за красота! Небо за окном было синим-синим, словно сидевшая на комоде птица… Правда, между Ксюшей и небом была еще и сетка — мелкая такая, почти незаметная, но очень противная. Это не Ксюша, это мама так говорит: противная сетка. Если бы не она, небо выглядело бы еще красивее, а так оно все будто черной ручкой расчерчено…

Ксюша изо всех сил толкнула пухлыми ручками противную сетку, отделявшую ее от неба, и та неожиданно легко поддалась.

Синяя птица склонила голову набок и посмотрела на возившегося на подоконнике ребенка. Моргнула раз, потом другой. Недовольно взъерошила перья. На застекленном балконе происходило что-то неправильное. Что-то совсем неправильное.

Легкая рама противомоскитной сетки, уже давно болтавшаяся на двух плохо закрученных болтах, выскочила из пазов и ухнула вниз с пятнадцатого этажа. Ксюшу шатнуло вслед за ней, она взмахнула ручками и, не успев даже пискнуть, вывалилась из окна.

Синяя птица закричала.

Голос у Синих птиц громкий, но противный. К счастью, кричат они редко.

— Да замолчи ты, курица несчастная! — раздосадованно шикнула на Синюю птицу Даша и швырнула в клетку подушкой. Подушка пролетела мимо, птица продолжала орать. И как бы вторя ей, откуда-то со стороны балкона раздался истошный визг Ксюши.

Прибежавшая из кухни няня едва не потеряла сознание от ужаса. Трехлетний ребенок висел за балконным окном, зацепившись лямкой комбинезона за торчавший из рамы болт, и орал от страха, молотя ручками и ножками по воздуху. Няня крепко ухватила Ксюшу обеими руками, с нечеловеческой силой дернула на себя, порвав при этом лямку комбинезона, и втащила в комнату, где села на пол и горько расплакалась. Наблюдавшая за всем этим с комода Синяя птица успокоилась и снова принялась прихорашиваться.

— Ну и что мне теперь делать? — тоскливо спросил Макс у телефонной трубки.

— Вешайся, — жизнерадостно посоветовала трубка. — Кончилась твоя «Транснефть», все, финиш. Я только сейчас оттуда — офис оцеплен, прокурорские уже в здании. Завтра ее акции будут стоить не дороже резаной бумаги.

— Мама дорогая, — застонал Макс, — я же неделю назад все в них вложил! Все, понимаешь? Дом на Кипре продал, квартиру на Кутузовском… У брокера с плечом один к десяти накупил этой «Транснефти»… ведь обещали мне, что после контракта с англичанами она на сто пунктов взлетит…