Елена Сенявская - Звездный Скиталец

– Прощай, брат, - завороженно глядя в отверстие люка, прошептал мальчик, порывисто обнял Ольчи и шагнул на край обрыва, куда для него спускали сверкающий трац. - Я иду! - крикнул звонко и весело и зашлепал босыми ногами на борт корабля.

И пока он не скрылся внутри, три луны смотрели ему в спину - пристально и сурово, провожая в неведомый путь.

Так уходил к звездам Олес из племени олов, третий сын вождя. А над миром плыла священная Ночь Многолунья, в которой рождалась Легенда…

Антон медленно, будто нехотя, открыл глаза, расставаясь с видением. Где-то в глубине души он все еще был ребенком из первобытного племени. Но настоящая личность решительно и упрямо поднималась в нем, отгоняя остатки сна. И вот уже первый вопрос - горький и недоверчивый - задан Скитальцу:

- И это - опять я? И это - мое прошлое?! Но Земля не посылала звездолет к альфе Дракона! Нам и сейчас неизвестны полеты такой дальности! И других гуманоид-ных рас мы еще не встречали!… А разведчики вели себя так, будто это им не впервой…

Скиталец молча смотрел на него своим нечеловеческим взглядом.

– Это было в иной реальности, но все-таки было, - мягко сказал он, поднимая завесу тайны, отметая сомнения.

– И там тоже существует Земля? - смирившись, спросил Антон, снова готовый верить.

– Скорее ее подобие, - прозвучало в ответ. - Но это не так уж важно. Вашу Землю считают подобием там. Все зависит от того, с какой стороны смотреть…

– Угу, - мрачно откликнулся человек. - «Каждый избирает себя мерилом всех ценностей…» Это ты уже говорил… Но почему, почему я снова себя не узнал?! И что было дальше? - отчаянно воскликнул он.

- Дальше? - Скиталец вдруг улыбнулся - улыбкой Антона, лучшей из его улыбок: - То, что случится дальше, зависит теперь от тебя…

И Антон увидел, что он уходит, исчезает, как дым, оставляя его один на один со Вселенной, безжалостной, как сама смерть. Охваченный ужасом внезапного одиночества, Рудаков так и не понял; что дверь в каюту открыта, и застывшие на пороге спасатели с изумлением глядят на него. Вокруг была только тьма, сознание отключилось…

Невероятно! - командир спасательной бригады сидел в кресле напротив экрана связи и нервно грыз ногти. - Авария произошла восемнадцать суток назад, все системы корабля вышли из строя. Именно тогда этот парень надел скафандр. Запас кислорода - на десять часов плюс двадцать минут аварийных. А кончился он только сейчас, когда пострадавшего доставили к нам на катер. Мистика какая-то. - Он замолчал, пожав плечами, и натянуто улыбнулся.

– А что он сам говорит? - лицоинспектора из Бюро расследований аварийных ситуаций даже на тусклом экране выглядело растерянным.

- Пока ничего. Спит как убитый. Пытаемся разбудить, но безуспешно…

- Может, все дело в этом? - неуверенно предположил инспектор. - Спящий поглощает меньше воздуха…

- Но не на столько же! - громко воскликнул спасатель. - И потом, - он слегка замялся, - я видел пульт управления. Как можно послать сигнал бедствия, если приборы - вдребезги?! Но SOS передавали на всех волнах, пока мы не прибыли на место!… Если мне объяснят, в чем тут дело, я готов признать, что ничего не смыслю в технике, и тут же подам в отставку!…

- Это вы всегда успеете, - философски заметил инспектор. - Не стоит так горячиться. Случай, конечно, странный. Но что вас, собственно, беспокоит? Вы успели вовремя, спасли человека…

- Человека?! - хрипло рассмеялся тот. - Не знаю… По всем законам природы этот парень должен быть мертв. Только уж слишком он живой для покойника… Вот и врач говорит, что здоровье его вне опасности. Ни одного синяка! Зато другие, - он невольно поежился, - почти неузнаваемы. Их буквально расплющило в момент удара…

- Ладно, Рисли, - глухо сказал инспектор. - Возвращайтесь на станцию. Звездолет отбуксируют без вас, спешить теперь некуда… А парня не трогайте: пусть спит. Когда проснется, я с ним сам побеседую. Вызывайте меня в любое время - буду держать связь…

А про себя подумал: «Нам бы радоваться, что хоть один чудом сумел спастись, так нет, теперь по комиссиям затаскаем беднягу. «Почему, мол, жив?По какому такому праву?» И не оставим в покое до тех пор, пока он не позавидует мертвым, не пожалеет, что в живых остался…»