Генри Формен - Дети земли

Здесь, с одной стороны, был он, одинокий человек, а с другой - эта небольшая группка странных существ в человеческом образе, но нисколько не похожих на других людей, которых этому этнографу когда-либо приходилось видеть или знать понаслышке,- быть может, в данном случае он имел дело с величайшим открытием своего века? Но они избегали его, боялись подойти к нему.

Некоторое время он напряженно обдумывал, как быть дальше. Наконец он сделал то, до чего вряд ли мог додуматься кто-либо другой. Он отказался от дальнейших попыток войти в более тесное общение с этими людьми, которых он хотел сделать своими друзьями, собрал разложенные куски провизии, как незадачливый торговец, и положил все обратно в сумку. Затем встал, сумку забросил через плечо и, повернувшись к ним спиной, спокойно зашагал в сторону своего коня. Уходя, он даже насвистывал потихоньку и ни разу не оглянулся.

- А что, если бы кто-нибудь из них подкрался к тебе сзади и всадил нож в спину? - прервал я его.

- Нож в спину ? -пробормотал он рассеянно.-Вряд ли это можно было предположпть. Кто мог бы из этих людей всадить нож в спину человеку, который дружески был расположен к ним? Я чувствовал, что этого не случится. Мне это даже в голову не приходило. Здесь налицо был просто случай недостаточного взаимопонимания. И мне так хотелось, чтобы они последовали за мной. Я питал надежду, что они проявят ко мне такой же интерес, как и я к ним. Ведь в конце концов все люди одинаковы.

- Ну ты, черт возьми, смельчак, Майкл,- сказал я.

- Гм, возможно,- пробормотал он, рассмеявшись.- Все это не так уж трудно, если не думать о ножах и тому подобном.

- Так, так. А что же было дальше?

- О-о,- начал он как-то отвлеченно, как будто его осенила новая мысль, заинтересовавшая его больше, чем его рассказ или собеседник.- Приходилось тебе слышать, как визжит собака за дверью, когда она просится в дом? Она издает какой-то младенческий визг, гораздо более трогательный, чем плач ребенка. Вот с таким возгласом они обращались ко мне, эти люди. Они медленно стали следовать за мной, как тени, взывая ко мне жалобными голосами. Обернувшись, я увидел, что они протягивают ко мне руки и громко окликают, словно видели во мне свою последнюю надежду. Это было в высшей степени трогательно.

- Ты, конечно, вернулся к ним.

- Несомненно. И знаешь. Билли, что меня больше всего поразило в них и заставило мучительно сжаться сердце? Я увидел, что они не могут стоять прямо, как все люди. Те, что пытались это делать, кружились как волчки и падали. Самое большее, что .им удавалось, это сгибаться в поясе и принимать форму лука, когда он натянут тетивой до предела. А чаще они ходили согнувшись, одной или обеими руками касаясь земли. Человеческие существа!

Майкл вскочил со, стула и принялся возбужденно шагать взад и вперед по комнате, бормоча:

- Вся тяжесть земли у них на спинах! Они хотели бы сбросить ее и не могут, бедняги! Огромная тяжесть!

- Что ты там, черт возьми, бормочешь? - вскричал я. Необыкновенное волнение и удивление овладели мной, когда я услышал эти, казалось бы, бессмысленные слова.

- Разве ты не понимаешь,- сказал он, глядя на меня мечтательно,- не можешь представить себе грусть и пафос всего этого? Человеческие существа, как ты и я, пытаются сбросить великую тяжесть - тяжесть земли! Это многовековое стремление всех нас, единственная проблема, стоящая перед нами!

В силу какой-то причины я тоже вскочил на ноги. Я не очень чувствительный человек, но, черт возьми, мне никогда еще не приходилось видеть своего друга столь взволнованным.

- Послушай,- сказал я, потрясая кулаком у него перед носом и горько улыбаясь,- если ты будешь и дальше болтать тут передо мной по-гречески или на языке индейцев, то лучше убирайся вон! Ты довел меня, черт знает до чего, и опять хочешь отклониться в сторону.

Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

- Конечно,- пробормотал он с чуть заметной улыбкой,- ты не понимаешь. Я еще не рассказал тебе всего. Я так болею за них, и поэтому очень взволнован, не могу говорить последовательно. Странно, странно!..

- Погоди минутку,- сказал я, касаясь его локтя.- Когда все это случилось с тобой, прошлой ночью?

При его манере рассказывать трудно было знать точно.

- Прошлой ночью? - повторил он, не глядя на меня.- Нет, нет, не прошлой ночью.- Он порылся в кармане, достал записную книжку-дневник и начал листать ее рассеянно.- Нет. Это было почти четыре месяца назад.

- А где же ты был все это время?