Макс Фрай - Русские инородные сказки - 3

Весной город было не разглядеть ни с одного самолета, потому что он был как розовое облако, и многие самолеты мимо пролетали. Город только по цветочному запаху можно было найти, да по жужжанию все тех же пчел — так не у каждого же пилота такой чуткий нос и уши! Потом, конечно, башню построили, как маяк, чтобы самолеты не промахивались и пассажиры не огорчались. А они обычно и не огорчались сильно, потому что если самолет опаздывал, то каждому пассажиру трехлитровую банку варенья давали. Ну, того самого, которое старушки варили, его все равно много оставалось. Даже если бы все жители города целыми днями ели одно только варенье, все равно бы оставалось. Все пассажиры увозили в свои города банки в чемоданах и сумках и потом дома всем хвастались — вот, мол, есть города, где варенье раздают за так, а у нас-то… И все гости и родственники головами качали, и удивлялись. А некоторые и вовсе не верили. И каждый, кто варенье это ел, про город вспоминал. Ну, не все время, конечно — а так, иногда. Бывает же, задумаешься посреди разговора о чем-то, а тебя за плечо тряхнут и спросят: да ты что, спишь что ли?

И каждому, конечно, еще раз хотелось заехать — хоть на денек, побродить по душистым улицам, посмотреть на розовое небо. Но варенье кончалось, и все забывалось, потому что самолетов всегда слишком много, и много других городов, где не варят яблочного варенья.

Конечно, в городе Яблокитае были и обычные жители, не только опоздавшие пассажиры и яблочные старушки в пестрых платьях. Самые разные люди там жили. Даже на работу эти люди ходили. А были и такие, которые по делам и в другие города уезжали, разные все-таки у людей работы бывают.

Среди прочих жил там парнишка один. Никто уже не помнит толком, как его звали: кто говорит, что Саша, кто — Леша. И как-то уехал этот Саша-Леша по каким-то своим наиважнейшим делам в другой город. Мама ему, как положено, варенья дала в дорогу. Он еще говорил: зачем, мама, мне три банки, я ж на недельку только. Но мамы — они всегда беспокоятся, как бы ребенок, не дай бог, голодным не остался, с ними не поспоришь. Так и пришлось все с собой тащить. Даже любимые ботинки с цветными шнурками взять не смог: в рюкзак не влезли!

Приехал, значит, Саша-Леша в другой город и своими делами занялся. А дел что-то много оказалось: за неделю не управиться. И даже за две. И трех не хватило. За это время и в чужом городе немножко обжиться можно: не так, конечно, что все знаешь и свои любимые скамейки в парки есть, а чтобы не заплутать по дороге в булочную. И с кем-нибудь познакомиться тоже можно. Например, с барышней Тамарой, сероглазой и темноволосой. Саша-Леша у нее как-то дорогу спросил, так и подружились. Он ей даже банку варенья маминого подарил: забери, говорит, бога ради, мне все равно домой скоро — так что ж его еще и назад тащить? А вторую банку он старушке-вахтерше подарил, которая каждый день на работе у него пропуск проверяла. Вредная, конечно, была бабулька, да ему ее как-то жалко стало, одинокая она: взрослый сын давно в Канаде живет, и внучек-то она только на фотографиях и видела: Машеньку и Джоан. Ну и имя выдумали: Джоан Ивановна! Смех один.

Саша-Леша по городу своему скучал, конечно. Все вспоминал: какие друзья у него там, какая мама… Как по всем улицам весенние дворники в синих халатах сажают красные и белые розы. Вспомнил, как пару лет назад, будучи влюблен, нарвал звездным летним вечером целый букет таких роз для рыжей Полины. Его, правда, милиционер за этим делом поймал, только он ему все объяснил, и милиционер его штрафовать не стал. Даже фонариком посветил, чтобы самые красивые розы выбрать. Полина покраснела, когда он ей цветы у подъезда подарил, и веснушки у нее стали совсем как те летние звезды. И как они потом шли по аллее и спорили, кто дольше не наступит на трещинки на асфальте. Он, конечно, поддался чуть-чуть, а она обиделась: сказала, что с тем, кого любишь, нельзя быть нечестным, даже в шутку. И белый-белый снег Яблокитая, который той зимой спрятал все рыжие листья на длинной аллее, как белый пушистый платок, в который Полина закутала свои волосы, когда не простила маленькой и невинной лжи. Весь мир стал для него белым той зимой, как белый лист; впрочем, ненадолго. В Яблокитае никто не мог долго быть несчастным. И уже весной на белом листе появились новые слова, как всегда, радостные.

И теперь Саша-Леша мечтал, как все будет расчудесно, когда он вернется домой, в Яблокитай. Вот только Дела переделает, и вернется.

А время, как вы понимаете, все равно не остановилось: ему плевать на человеческие дела; календарь тощал, и варенья совсем немного осталось. Дела подходили к концу, и Саша-Леша уже даже билет купил домой, чтобы уехать через неделю.