Юрий Пересунько - Искатель. 1987. Выпуск №2

Разморенные, они уже заканчивали обедать, как вдруг Васька задрал вверх голову и показал поверх пихтача.

— Смотри, бригадир… Чего это он кружит?

Бельды, сидевший напротив Антоненко, недовольно повернулся. Над недалекими сопками заходила на разворот «аннушка». Вот она сделала «коробочку», набирая высоту, от самолета отделилась черная точка и стремительно полетела вниз.

— Тю… парашютист! — выдохнул Антоненко.

А самолет уже делал новый заход, и вскоре из него вывалились еще четыре точки, которые через какие-то секунды распустились куполами.

— Чего это они распрыгались, бригадир? — уставился на Бельды Антоненко. — Учения, может, какие?

— Какие учения, дура… — веско заметил Семен. — Пожар, видно, где-то.

— И чего ж они… прямо в лес? — не отставал Антоненко, впервые видевший парашютистов-пожарных.

— Ну а куда ж еще?

Иван раньше видел, как прыгают в тайгу парашютисты, и еще до того, как от «аннушки» отделилась первая черная точка, понял: где-то поблизости пожар. Пожалуй, в Кедровом урочище, где прошлой зимой охотился его старший брат.

Он засуетился, поставил кружку, сказал громко:

— Тайга горит! Надо помочь ребятам.

— Чем же мы им поможем? — рассудительно спросил Семен, спокойно допивая чай. — В городах пожарные машины с квартирным пожаром порой справиться не могут, а тут… тайга горит.

— Топоры, лопаты есть, — осадил его Иван. — А главное — трактор. Нож нацепим, и вперед.

Когда парашюты и снаряжение оттащили подальше от кромки ушедшего вверх по склону пожара, Артем приказал разбивать лагерь, а сам пошел вдоль пожарища, чтобы более четко наметить план предстоящей работы, определить скорость продвижения огня. Проваливаясь в заполненные водой бочажки, он кромкой обежал пожар, поднялся на гребень сопки Отсюда хорошо просматривался весь фронт огня и даже на расстоянии чувствовалось его дыхание, слышался гул бушующей коловерти. За годы работы он вроде бы и освоился с огнем, к которому иной раз и подступиться нельзя было, но привыкнуть к тому, что на глазах гибли тысячи деревьев и все живое, что не успело уйти, не мог, и всякий раз с ожесточением тушил большие и малые очаги, злостью наливаясь к виновнику пожара. Впрочем, здесь могло загореться и от молнии — синоптики сообщили, что в этом районе широким фронтом прошли сухие грозы.

Артем прикинул, как они будут тушить этот пожар. В общем-то, он не представлял ничего сложного. Стояло почти полное безветрие, и огонь полз по склону, заглубляясь в подстилку и успевая одновременно нагреть не охваченные пламенем деревья. Сейчас важно отрезать заросший кедрачом распадок от фланга пожара, ну а чтобы огонь не перекинулся через гребень сопки, опередить его отсюда встречным отжигом.

А гребень был размашистый, густо заросший пихтой и березовыми островками. Буйные заросли лимонника опутывали деревья, и среди них то тут, то там возносились на тридцатиметровую высоту столообразные кроны дальневосточного кедрача, издали похожие на сторожевые башни. Под легким ветром едва покачивались мохнатые ветви с крупными, еще не созревшими шишками.

Артем любил это дерево. С детства, по зимнику, почти каждое воскресенье он уходил с дедом шишкарить. А под одним стариком кедром он как-то установил собственный рекорд: собрал более четырех сотен шишек. Да каких! Их потом даже жалко было сдавать на заготпункт.

Он чуть спустился на другую сторону гребня. Отсюда начиналась широкая каменистая осыпь. От нее-то и надо будет пускать к вершине встречный пал. Когда встретятся две стены огня, стараясь задавить друг друга, пожару настанет конец.

В лицо дохнуло смолистым жаром надвигающегося огня. «Лишь бы на верховой не перекинулся», — тревожно подумал Артем и, обойдя буреломные завалы, зашагал по гребню, решив заодно осмотреть и левый, наиболее безопасный фланг пожара.

Если на склонах тайфун поработал «так себе», то здесь, на самой вершине сопки, он наверстал упущенное. Вонзив в землю сломанные сучья, застыли вывороченные с корнем деревья. Ко больше всего Артема поразил огромный, подмявший под себя молодую поросль кедр. Дерево было старое, но все еще плодоносило, и теперь по его огромному стволу, звонко цвиркая, бегало несколько белок. Он и сейчас продолжал кормить таежное зверье, и кормил бы его и впредь, если бы не этот проклятый пожар.

Артем обошел вывороченный с корневищем кедр, покачал головой, рассматривая наполненную дождевой водой, похожую на огромную рваную воронку яму, которая всего лишь несколько дней назад прятала в себе эти сучковатые корни, как вдруг остановился. Напротив, под высохшими корнями вывороченной ели, лежали останки изюбра. А чуть в стороне бугрилась туша медведя. Трава вокруг была залита кровью, чернели комья выдранной земли. Артем внимательно осмотрел вытоптанную траву, и взгляд его остановился на багровой полосе, уходящей к корявой березе. Дерево было опутано зарослями лимонника, и поэтому он поначалу не сразу заметил то, отчего, испугавшись, отпрянул: в воздухе непонятно как висел громадный тигр…