Юрий Пересунько - Искатель. 1987. Выпуск №2

— Выходит, этот самый Рекунов ночью, втихую, вернулся сюда, забрал ружье и сбежал?

Шелихов молчал, лихорадочно соображая, зачем Рекунову понадобилась двустволка. Ведь тот же Иван Бельды мог проснуться и спросить, что он делает в лагере, когда должен быть на кромке пожара. Получается, для отвода глаз и ранцевый опрыскиватель с собой прихватил — если что, так сказать можно, сломался, мол.

Вывод напрашивался сам собой. В поселок Рекунов не пойдет, понимая, что они успеют сообщить о его бегстве. Скорее по реке уходить будет в другое, более надежное место, чтобы оттуда уже скрыться из этих краев.

— Делишки… — Артем повернулся к бригадиру лесорубов. — Как думаешь, куда он может сейчас двинуть?

— Однако, к нам на делянку.

— Зачем? — удивился Артем.

— А документы его там, в куртке.

— Интересно, — удивился молчавший Мамонтов. — А как же он ночью мог туда пройти?

— Проще простого, — махнул рукой Артем. — Шагай по тракторному следу, не ошибешься. — И снова обратился к Бельды:

— Ты этого Рекунова хорошо знаешь?

— Откуда? — отмахнулся Иван. — Его же мне на время дали. А вообще-то мужик расторопный, смекалистый. Хоть на «Дружбе» работать, хоть на тракторе.

— Во-во, — добавил Венька. — Хоть тигра завалить, хоть… Он неожиданно запнулся, хмуро посмотрел на Шелихова. — А ведь такой Рекунов, командир, ни перед чем не остановится. И как бы наша двустволка с Ивановым карабином нам боком не вылезли.

— Ты что, хочешь сказать…

— Именно это и хочу. Знавал я таких умельцев, ему что собаку пристрелить, что человека жизни лишить. Набрал ты себе, Иван, работничков!..

— Ну, это ты зря, однако, насчет всех-то, — хмуро ответил Бельды. — Васька вон не такой.

— Сегодня, может, Курьянов прилетит, — сказал Колосков. — Сообщим ему, а он по рации в поселок. Враз возьмут.

— А если не прилетит? — возразил Артем. — Или прилетит к вечеру, при втором облете? За это время Рекунов сумеет настолько в тайгу углубиться, что его потом черта с два найдешь. Отсидится, а потом любой посудиной уйдет по Амуру в Хабаровск или Комсомольск. Ищи-свищи его после этого.

— Что ж, прямо-таки и не найдут?

— А кто его искать будет, Серега? — возразил Венька. — Убийств и хищений он не совершал.

— А тигр? — спросил Мамонтов.

— А, — отмахнулся Венька. — Да и не доказано это.

— Получается, безнаказанным уйдет, — произнес бывший десантник.

— Получается, так, — в тон ему сказал Сергей. — Если по пути еще чего-нибудь не натворит. Рекунов этот — мужик, видно, решительный, ружья так просто не крадут.

— Это уж точно, — хмуро согласился Артем. — А пока он чего-нибудь не натворил, брать его надо. Думаю, он еще не дошел до лесосеки. По тракторному следу не очень-то напрыгаешься. И если мы сейчас с Венькой сплавимся по реке, то сможем опередить его. Серега, — повернулся он к Колоскову, — остаешься здесь за старшего. Давай-ка, мужики, лодку срочно качайте

Он уже было собрался уходить, как вдруг его тронул Бельды.

— Артем, а если Семенка уже на деляне и теперь в тайгу уходит? А я каждый куст в тех местах знаю. Так что мне надо идти.

— И мне, — неожиданно сказал Мамонтов.

— Это почему же тебе? — вскинулся Венька.

— А потому, Рыжий, — ответил Мамонтов, — что меня этому делу два года в армии учили.

Венька молча проглотил пилюлю, а Колосков дружески толкнул приятеля в плечо:

— Не дуйся, Вениамин. Прав Мамонт.

Вынужден был согласиться с предложением Бельды и Шелихов, хотя не представлял, как этот худощавый, невысокого роста нанаец, пусть даже с Мамонтовым, сможет взять вооруженного браконьера.

Давно уже Мамонтов не испытывал такого наслаждения, как сейчас. Даже ночная усталость прошла незаметно, когда он, загребая ладонями воду, несколько раз плеснул себе в лицо и на голову, смочил вихрастые волосы.

Когда-то, еще до армии, они с девчонками ходили в городской парк и, заплатив тридцать копеек, катались на лодках. Эту же «резинку», как назвал ее Венька, даже лодкой нельзя было назвать С тонким прорезиненным днищем, под которым стелилась вода, с надувными бортами, — казалось, ткни, и прорвется — она выглядела столь ненадежной, что Мамонтов даже боялся сделать лишнее движение. Однако она свободно держала и его, и Бельды, а главное — была послушна любому движению небольших весел, которыми ловко подгребал в особо опасных прижимах Иван.

А пологие берега то сменялись каменистыми отрогами, которые подступали к воде сплошной стеной, зажимая в иных местах речку настолько, что казалось, они непременно врежутся в какой-нибудь прижим, то отступали, и река разливалась вширь, усмиряя свое течение, и можно было видеть намытые водой плесы, склоны небольших сопок, заросших пихтой, лиственницей, белоствольной березой, а то и небольшим кедровником.