Гордон Диксон - Путь Пилигрима

Даже теперь, хотя они знали, что это всего лишь артефакт, причем человеческой природы, он вызывал в них сильное чувство. Однажды владелец доспехов был тем, что они сейчас.

И то немногое, что от него осталось, как и они сами, может через два дня обратиться в пепел, если алааги решат уничтожить планету и все, что на ней есть. Это было неожиданным напоминанием о том, чего якобы не существует,- по крайней мере, они делали вид, что этого не существует,- и по обоюдному молчаливому соглашению они повернулись и пошли прочь от огромной глыбы пустотелых доспехов, оставляя ее в тишине галереи.

Этот эпизод пробудил их от сна, в котором они счастливо пребывали несколько последних коротких дней. Они поняли наконец, что остается часть этого дня и одна ночь и что потом они отправятся в Миннеаполис. Шейн - потому, что должен, Мария - потому, что настояла на сопровождении его до конца, то есть почти до порога Дома Оружия.

Завершив тур по музеям, они взяли машину и, выехав за город, двигались несколько часов среди полей и холмов, а над горизонтом красным шаром висело зимнее солнце, постепенно опускаясь вниз. Наконец Шейн развернул машину, и они вернулись в город, чтобы поужинать в ресторане.

Но ни у Шейна, ни у Марии почти не было аппетита и слов. Шейн ощущал пустоту, как будто душа его уже рассталась с телом, и ему было трудно понять, что чувствует Мария, хотя обычно он чутко реагировал на перемены в ее настроении.

Они вернулись домой. В квартире было немного душно, и, когда они проходили гостиную по пути к лестнице, ведущей в спальню, Шейн заметил, что почти все лепестки цинерарии опали, а стебель самого растения выглядит съежившимся и вялым. Мария хлопотала над цветком каждый день, поливая и переставляя с места на место, чтобы дать ему побольше света, но света все-таки оказалось недостаточно, и цветок погиб.

Они поднялись в спальню, чтобы провести там последнюю ночь. Им надо было встать в два часа ночи, чтобы попасть на грузовой самолет, который доставит их за океан, и ни один не мог заснуть. Шейн лежал на спине, совершенно опустошенный, не находя слов и глядя в потолок, отдавшись ходу медленных минут. В какой-то момент во время этого долгого созерцания он почувствовал, как Мария берет его за руку.

– Знаешь,- прошептала она ему в ухо,- я тоже верю в Пилигрима. Мне хотелось, чтобы ты посмотрел на меня тогда, во время беседы с Питером и прочими, и увидел, что я действительно верю. Но ты не смотрел, а я пыталась мысленно заставить тебя, но не смогла.

Шейн повернулся набок лицом к ней, обхватил ее руками и крепко обнял.

– Я так и думал, что ты можешь поверить,- сказал он.

– Я хотела, чтобы ты знал,- сказала она,- что я верю. Как Питер. Верю в Пилигрима.

– Ты верила до встречи со мной?

– Думаю, да,- ответила она.- Но после того как встретила тебя, знаю точно. Тогда, в гостиной, когда ты рассказывал нам, как он выглядит, я видела - в точности как ты говорил - его неясные очертания над зданием алаагского штаба.

– А тебе и не надо верить,- сказал Шейн,- Он не похож на Питера Пэна, который считал, что люди должны верить в волшебниц. Пилигрим с нами, хотим мы этого или нет. Пока существует хоть один живой человек, он здесь.

– А если алааги убьют всех на Земле, включая каждую женщину, мужчину и ребенка,- это будет концом Пилигрима тоже?

– Не считая того, что алааги будут его помнить,- сказал Шейн.- Он будет с ними всегда, как призрак в их воображении.

Он резко приподнялся на локте, всматриваясь в тень, где пряталось ее лицо.

– Знаешь,- сказал он,- они не могут себе позволить еще призраков. У них их и так слишком много.

Она долго молчала.

– Ты имеешь в виду другие расы, с которыми они плохо обращались? - наконец спросила она.

– Нет. Призраки того, что они совершили над собой. У них осталась крошечная частичка веры в себя, и все зависит от того, смогут ли они вернуть свои планеты - хотя это никогда не произойдет.

И опять она долго хранила молчание.

– Откуда ты знаешь, что не произойдет? - спросила она.

– Потому что они сами понимают это. Я чувствую это понимание у Лит Ахна и некоторых других: и здесь, должно быть, кроется причина помешательства Лаа Эхона. Но у них нет другого выбора, как только продолжать, как будто однажды они снова ступят на почву родных планет.

Она тихонько вздохнула.

– И это никак нам не поможет.

Он снова лег на спину, уставившись в потолок.

– Не поможет,- откликнулся он. Они умолкли, все так же лежа рядом.