Гордон Диксон - Путь Пилигрима

– Надеюсь, это не будет слишком долго,- произнес Шейн.- Лаа Эхон очень заинтересован в том, чтобы я как можно скорее научил этих практикантов говорить на алаагском.

– Подождите секунду,- сказал старший клерк.- Думаю, у офицера как раз сейчас выдалась свободная минута. Секундочку…

Он исчез в офисе дежурного офицера и вернулся через мгновение, чтобы пригласить Шейна.

Стоя по стойке «смирно», как это было принято, Шейн вежливо повторил алаагу просьбу впустить в здание Марию. Дежурный офицер безмолвно уставился на него. Шейн улыбнулся про себя. Он понятия не имел, что происходит в голове у чужака, но знал, что подбросил ему задачу.

В часы своего дежурства офицер был как бы капитаном флагманского корабля, на борту которого плывет адмирал. Адмирал - в данном случае Лаа Эхон - мог принимать ответственные решения, касающиеся всего штаба и его обитателей - людей и алаагов, но управление зданием было прерогативой дежурного офицера. Лаа Эхон не стал бы отдавать особые распоряжения для разрешения Шейну провести с собой любого постороннего человека. С другой стороны, командующий приказал бы, чтобы Шейну предоставили все необходимое оборудование. Этот приказ не совсем четко подразумевал доставку Марии; и в то же время, обращение с таким пустяковым делом к самому Лаа Эхону показало бы незначительность власти дежурного офицера.

Дело было не в том, что офицер опасался гнева Лаа Эхона в случае неправильного решения. Когда он был на посту, никто не мог подвергать сомнению его право решать. Скорее, имело значение то, что он сам подумает о себе, прими он неверное решение.

– Если это интересно безупречному господину,- подал голос Шейн,- мой ассистент, как и я сам, разумеется, является членом Корпуса курьеров-переводчиков Первого Капитана…

– Понятно,- сказал офицер.- В таком случае я, конечно, не могу сомневаться в необходимости допуска сюда этого зверя. Разрешение дано. Старший клерк, позаботься о необходимых приказах для регистрации этого допуска.

– Слушаюсь, безупречный господин,- ответил старший клерк, стоящий немного поодаль. Он говорил на простом и несколько расплывчатом, но сносном алаагском, по меньшей мере при произнесении этих обычных фраз.

– Можете оба идти.

– Повинуемся, безупречный господин,- сказал старший клерк и вывел Шейна.

Итак, Шейн привлек Марию для оказания помощи и натаскал ее в ответах на вопросы на алаагском, которые задавал ей на этом языке, для повторения в классе с практикантами. Практиканты слушали с таким вниманием, как будто от этого зависят их жизни - что могло быть на самом деле,- и Шейн ушел с чувством, что по крайней мере некоторые из них убедились в том, что перед ними поставлены выполнимые задачи.

Но особенно его порадовал самый пожилой практикант по имени Джулио Рамарко - невысокий седеющий мужчина пятидесяти восьми лет, в перечне языков которого было указано одиннадцать, освоенных им в совершенстве, и больше двадцати, известных ему в какой-то степени. В конце перечня были сделана явно бессмысленная приписка: «У меня абсолютный слух».

Шейн не стал спрашивать, что же заставило Рамарко упомянуть не относящуюся к делу музыкальную способность. Но это замечание подтолкнуло Шейна к размышлениям. У него самого был абсолютный слух, в отличие от большинства курьеров-переводчиков из корпуса Лит Ахна. Нельзя сказать, чтобы это давало заметное преимущество, но все же могла быть какая-то связь. Притом длинной список отчасти изученных языков служил доказательством того, что Рамарко, по всей вероятности, проявлял большой интерес к языкам в целом.

Таким образом, Шейн обратил на этого человека особое внимание, что вскоре оправдало себя. Рамарко был намного увереннее и восприимчивее других обучаемых. Шейн назначил его Вторым Офицером и натренировал, чтобы тот упражнялся с остальной частью класса в простейших фразах на алаагском, многократно повторяемых для отработки произношения. В результате у Шейна появился учитель-ассистент, способный замещать преподавателя в его отсутствие.

Теперь Шейн мог удалить Марию из класса и здания штаба, и фактически уже на следующий день после этого в корпус без предупреждения нанес визит Лаа Эхон.

Шейн ожидал этого, но не так скоро. По этой причине он вынудил старшего клерка разрешить ему поговорить непосредственно с дежурным офицером. В то время как последнего в сущности заставили дать Марии разрешение войти в здание, сам он был вынужден сообщить об этом решении Лаа Эхону - неофициально отдавая это решение на суд начальника.