Хол Клемент - Ледяной ад

Его собственный инструментарий, управлявшийся с отдельной консоли, пока что был не нужен. Атмосферное давление за бортом пока что оставалось близким к нулю, температура была очень низкой — по-видимому, даже натрий сейчас замерз. Какое-то время изменений не происходило — скорее всего, зонд находился почти в состоянии теплового равновесия, получая от далекого солнца столько же тепла, сколько и терял. Кен напряженно следил, как меняются показания альтиметра, ему было немного интересно: на чем вхождение в атмосферу скажется раньше — на температуре или на давлении?

Разобраться в этом у него так и не получилось. Фет сообщил об изменении давления раньше, чем среагировал какой-либо из приборов Кена, — тут агент вспомнил, что дверца грузового отсека давно уже закрыта. Конечно, она оказалась не слишком герметичной, но все равно — внешние датчики срабатывали раньше.

— Откройте, пожалуйста, грузовую дверь, — попросил он. — Хотелось бы, чтобы мои индикаторы реагировали на изменения среды с минимальным запозданием.

— Подождите минутку, я все еще опускаюсь довольно быстро. Если воздух там достаточно плотный, на такой скорости дверь отсека запросто может сорвать.

— А разве нельзя сбросить скорость быстрее?

— Сейчас, сейчас, погодите. Я не собираюсь опускать ее всю ночь, нам уже осталось всего двадцать миль… Ну, теперь командование за вами, — Фет Оллмер откинулся назад. Иголка альтиметра послушно замедлила свое продвижение по циферблату. Кен кивнул и начал медленно подогревать титановый образец — у него была самая высокая точка плавления из взятых материалов. Кроме того, он был вполне уверен, что в атмосфере есть азот в свободном состоянии, так что один из тестов уж точно пройдет.

В пяти милях над поверхностью нагреватель под куском титана засиял белым светом, зафиксированным фотоэлементами в носовом отсеке. Атмосферное давление было уже измеримым — хотя и чрезвычайно маленьким по понятиям Сарра. Фет говорил, что разработал таблицу поправок и переградуировал несколько аппаратов измерения давления еще на Первой.

— Вы можете держать эту высоту еще некоторое время? — попросил Кен. — Я попытаюсь завершить свой эксперимент с титаном. Атмосфера за бортом уже есть, но на такой высоте нас еще, как мне кажется, не должны заметить.

Оллмер обратил внимание на показания фотоэлементов:

— Дверь отсека открыта, и внутри него горит довольно яркий свет. Лучше ее закрыть, ходя воздух при этом не будет попадать внутрь. Но такой источник света может быть виден с поверхности на десятки миль.

— Об этом я и не подумал, — Кен испытал мгновенное раскаяние за свою невнимательность. Секунду он размышлял, а затем принял решение: — Тогда закройте отсек. У нас есть датчик давления. Если оно упадет, мы узнаем, что там что-то происходит.

— Верно, — Оллмер движением кончика щупальца закрыл дверцу и молча стал ждать, когда Кен разберется со своей частью управления. Температура в отсеке, судя по приборам, начала расти, поскольку теперь не было отверстия, через которое уходила большая часть теплового излучения. По идее, давление тоже должно было подниматься — но, к огромному удивлению Кена, этого не произошло — наоборот, оно падало. По его просьбе Фет на мгновение открыл дверцу и тут же снова захлопнул ее. Результаты повторились: давление сначала подскочило до прежней величины, после чего опять стало падать. Титан явно реагировал с каким-то компонентом окружающей атмосферы, хотя и не настолько бурно, чтобы можно было предположить его возгорание или что-то подобное.

— Если мы достаточно близки к краю луча, давайте опустимся на поверхность, — наконец предложил исследователь. — Я хочу выяснить, какой процент воздуха вступит в реакцию, а для любых измерений мне нужны максимально точные данные о внешних условиях.

Фет Оллмер кивнул.

— Мы находимся в паре миль от края луча, — сказал он. — Если вы хотите, я могу опустить его прямо здесь. Дверь отсека держать закрытой или снова открыть?

— Закрытой. Пусть титан немного остынет, чтобы после приземления у нас было нормальное давление, а образец остался не израсходованным до конца. Затем я снова нагрею его и посмотрю, какая часть воздуха в отсеке при этом исчезнет.

Фет согласился. Из динамиков послышался слабый свист: зонд перешел в режим свободного падения с выключенными двигателями — как и остальные спускаемые аппараты, он оснащался внешними звукоуловителями, которые Оллмер не стал удалять. Четыре мили. Три. Две. Одна. Техник с обманчивой небрежностью остановил падение на высоте тысячи пятидесяти футов по альтиметру и очень осторожно повел аппарат вниз. При этом он махнул щупальцем, указывая на другой датчик. Кен почти сразу сообразил, в чем дело. Зонд уже находился ниже уровня, на котором был расположен радиомаяк Драя Ладжа.