Дмитрий Самохин - Выбор жанра

– Мужики, чей «Мерс» всю проезжую часть перегородил?

– Ну, мой, – сказал мужик, не поднимаясь из-за столика и не поворачивая головы к ДПСнику.

Мужику на вид можно было дать лет двадцать пять. Он был выбрит налысо и сидел в компании трех девиц за вторым столиком от фонтана.

– Убери тачку. Не проехать же.

– Через полчаса уберу, – пообещала молодая лысина.

– Ты щас у меня уберешь, – приказала старая лысина.

– А не пошел бы ты.

У Алексея кончилось пиво, и он, покачиваясь при ходьбе, словно годовалый ребенок, отправился в путешествие за добавкой. Проходя мимо голубоформого, он качнулся и, чтобы не упасть, ухватился за него. Лысый ДПСник отбросил пьянчужку, и Алексей, потеряв землю, рухнул на асфальт, выпустив из рук пустой пивной бокал.

– Ты, сволочь, пожалеешь, что тачку не убрал!!! – бросила старая лысина и торопливо удалилась.

Алексей с трудом поднялся на ноги. И поплелся в кафе, слизывая с разбитой губы кровь. Требовалось залить обиду стопочкой водки. Никто не посмотрел в его сторону.

Умывшись в туалете и справив нужду, Алексей добрался до барной стойки, где пропустил стопарик водки и закушал ее бутербродом с красной икрой, которая, не смотря на цену, взвинченную до стоимости стограммовой банки в ближайшем супермаркете, была сухой и к тому же еще безвкусной, точно резина. Несмотря на непрезентабельный вид, деньги у Алексея водились. Оставив на блюдце недоеденный бутерброд с рассыпавшимися по стойке икринками, Алексей, вооружившись полулитровой пивной кружкой, отправился на воздух.

Алексей добрался до фонтана, тяжело опустился на гранит поребрика и успел сделать лишь один глоток. На площади перед фонтаном появился старый знакомец – лысый ДПСник. В руках он держал помповое ружье, а глаза его высверкивали ярость, граничащую с безумием.

– Сука, я тебе говорил тачку убрать! – рявкнула старая лысина, выбрасывая изо рта хлопья пенящейся слюны.

Хлопнул выстрел. Молодую лысину снесло из-за столика. В его груди образовался зев смерти.

– Вы, суки, все заодно!! – орал ДПСник, передергивая помпу.

Стучали выстрелы. Взлетали брызгами осколков бокалы и тарелки. Падали люди. Женщина сорока лет ринулась к асфальту, прикрывая пятилетнего шалопая грудью. Пуля клюнула ее в спину, и асфальт под утихшим навеки шалопаем расплылся в кровавой улыбке.

Парнишка с голубыми глазами, сидящий за дальним от старой лысины столиком, попытался укрыться за фонтаном, но не сумел перегнать пулю. Он перекувырнулся через ограду в фонтан, и вода стала цвета вина.

Алексей испуганный и в миг протрезвевший, с замершим в руке бокалом, с ужасом взирал на пляску безумия, развернувшуюся перед ним, и боялся пошевелиться. Пули носились вокруг него, стучали в гранитный поребрик, высекая искры, но не задевали его. Лопнул в руке пивной бокал, разбитый пулей, и закапала с порезанной руки кровь.

Все закончилось. Старая лысина опустил ружьё. Площадь перед фонтаном была усыпана трупами.

«Восемнадцать человек из расчета четыре за столиком», – подумал Алексей и задрожал, понимая, что он один выжил, и теперь его черед.

ДПСник поднял глаза на Алексея, криво ухмыльнулся волком и стал медленно поднимать ружье.

Алексей почувствовал, как намокло у него в штанах.

– Я же только просил тачку убрать!!! – прохрипела старая лысина.

Он сунул дуло ружье в рот, и дернул курок. Голова его дернулась, выталкивая комету-пулю со шлейфом кровавых брызг.

– Час от часу не легче. Теперь какой-то дешевый триллер. Щелкни поприличнее!

ШЁЛК

Пропела труба в чаще леса, и задрожала земля, срывая с деревьев желтые листья. Сквозь ночной полусумрак проступили пять десятков рыцарей верхом на лошадях, закованные в броню.

Где-то в вершине заухал филин и сорвался свечкой к земле, норовя ухватить почуянного подземного обитателя.

Рыцари галопировали сквозь лес, прорываясь, словно стадо диких зверей, срывая и ломая все на своем пути. На опушке леса их поджидала засада. Пролаяли трубы. И в небо вспорхнула стая стрел, опавшая на вылетевший из леса отряд. Стрелы отскакивали от брони, как горох, но две нашли свой приют. С пронзенным горлом пала лошадь, выбрасывая седока через голову. Рыцарь с роскошным хвостом на квадратной банке шлема дернулся из седла с пробитой грудью. Стрела вошла между пластин панциря.

На холме над опушкой стояли двое пеших железных рыцаря. Головы их были обнажены. Шлемы они держали в руках, и по изящным роскошным перьям плюмажа и тщательно выписанным гербам на щитах, притороченных к сёдлам лошадей, которые паслись в отдалении под присмотром оруженосцев, можно было судить о высоком происхождении наблюдателей.