Последний секрет - Бернард Вербер

– Девять минут. Сожалею. Дантиста рядом нет.

– Я хочу выйти. По-моему, у меня начинается клаустрофобия.

Она задыхается.

– Эдгар Аллан По написал повесть «Шахматист из Малзеля». В ней рассказывается о «приключениях» одного автомата, который победил всех шахматистов в Европе. В основе лежит правдивая история. В конце концов обнаруживается, что на самом деле в автомате прятался карлик, который видел доску в зеркала и управлял ходами. Таким образом, он сидел в ящике еще побольше нашего. Подумайте о нем.

Исидор и Лукреция вновь оказываются лицом к лицу, в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Скажите, Исидор, надеюсь, вы не воспользуетесь положением и не станете приставать ко мне?

Он смотрит на свои часы.

– Пора, – сообщает он и отвинчивает изнутри гайки, на которых держится корпус компьютера.

Журналисты выпрямляются и с удовольствием потягиваются. Они видят, что двор больницы пуст.

– Куда пойдем? – спрашивает Лукреция.

– У Феншэ обязательно была тайная лаборатория. Должно быть, она располагалась в новых зданиях, снаружи крепости.

Лукреция предлагает пройти по проходу, обозначенному на ее карте: подземный туннель за стеной форта, дорога Батареи Мстителя.

Вокруг них пляшут огоньки светлячков. В сосновых кронах шуршит ветер. Совка издает протяжное улюлюканье. Растения источают запах для привлечения насекомых. Пахнет миртом, сассапарилью и жимолостью.

Исидор и Лукреция минуют участок, где растут зеленые дубы и эвкалипты.

Здешняя природа осталась нетронутой.

Журналисты молчат. Рядом проскальзывает змея, но они не слышат ее.

Зато Лукреция подскакивает, когда взлетает галка.

«ИЗБЕЖАТЬ БОЛИ И ПОЛУЧИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ – ДВА СТИМУЛА ЛЮБОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, – мыслепишет Жан-Луи Мартен. – Исследователи провели испытание. Была установлена аквариумная система, в которой рыбы, если они выплывали на поверхность воды, получали слабый электрический разряд. Так вот, все они неподвижно держались у поверхности, вкусив „угощение“ всего один раз. Даже детеныши крокодила буквально перерывали свою клетку, чтобы найти место, откуда бьет слабый ток. Морские свинки и шимпанзе, включив электрическую лампочку, часами смотрят на нее. Простой чувственный стимулятор – уже радость. Животные обучаются еще быстрее, если загорается цветной свет».

Немного отдохнув, он продолжает:

«Любая деятельность – уже источник удовольствия. Когда крыса исследует простой лабиринт, затем другой, посложнее, и получает задание выбрать между ними, но в обоих случаях без вознаграждения, она выберет второй лабиринт: пройтись по нему – вот ее вознаграждение. Чем дольше путь, тем увереннее она и тем большее удовольствия получает».

Свет, подобно маяку, направляет их шаги. Вскоре они оказываются перед розовым зданием.

– Феншэ мог устроить лабораторию в таком здании, как это.

Окруженная мерцающими фонариками дверь притягивает их. Они входят.

Несмотря на поздний час, внутри много людей. Место напоминает киностудию. На съемочной площадке с античными декорациями девушки в коротких туниках суетятся вокруг высокой блондинки, загримированной под Клеопатру.

Похоже, это сцена оргии. Молодые женщины ласкают друг друга, целуются, давят у себя на груди кисти винограда, купаются в бассейне, заполненном молоком.

– Снова эпикурейцы? – спрашивает заинтересованный Исидор.

Лукреция презрительно морщится.

– Видимо, это отдушина для нимфоманок. Еще одна форма умопомешательства, направленная в индустриальное русло.

Лукреция указывает на этажерку, заставленную фильмами, на которых, однако, одна и та же надпись: «Крейзи секс».

– Параноики делают системы безопасности «Крейзи секьюрити», нимфоманки снимают фильмы «Крейзи секс». Каждому виду умопомешательства – свое «индивидуальное ремесло»!

Девушки возбуждены. Блондинки, брюнетки, рыжие, африканки, азиатки, латиноамериканки, худые, полные – их, должно быть, не меньше сотни.

Лукреция и Исидор, раскрыв рты, наблюдают за вакханалией, которую снимает одна из девушек, в то время как ее ласкает ассистентка.

– Как там говорил Феншэ: «Любой недостаток может превратиться в преимущество»? Очевидно, эти дамы сумели направить свою болезнь в русло кинематографии, – иронизирует Лукреция.

Ее коллега не отвечает.

– Эй, Исидор, не позволяйте пению сирен очаровать вас!

Жан-Луи Мартен объяснил Феншэ, что изучение прямого удовольствия (прикосновение, ласка, даже от слияния тел) усложнилось ввиду социальных запретов, и это привело к исследованию других векторов.