Тамара Крюкова - Телепат

Несколько мгновений солнце горело на оконных стеклах, а потом небо снова затянуло тучами. Луч погас, и дивное видение исчезло. Олега стоял, как громом пораженный. А может это знак? Или постоянное нервное напряжение сделало его слишком суеверным?

Казалось, никто и не заметил этой краткой улыбки природы. Погруженные в сиюминутные проблемы, люди были слишком заняты, чтобы видеть мимолетные чудеса.

Лишь на Олега капля солнца подействовала почти магически. Он ощутил приподнятость, сродни той, что в творчестве зовется вдохновением. Он с удивлением отметил, что слух и зрение обострились до невероятности. Он четко видел мелкие буквы на рекламном щите, которые было невозможно различить человеку даже со стопроцентным зрением. Однако постепенно в беспричинную эйфорию стало вкрапливаться легкое чувство тревоги. Олег уже знал, что радостное возбуждение часто бывает предвестником приступа, апофеозом которого становится кратковременное отключение от реальности.

За мгновения просветления приходилось платить долгой депрессией и мучительной головной болью. Пока не поздно нужно было спешить домой, чтобы там укрыться от шума и пестроты. Олег размашисто зашагал к своей многоэтажке. Голова работала на редкость ясно, доставая из подсознания слышанные когда-то вскользь факты. Вдруг вспомнился Юлий Цезарь, который, по словам историков, болел падучей, но мог усилием воли предотвратить приступ. А вслед за этим всплыл вопрос: что если попытаться удержаться на краю пропасти под названием транс? Олег ничего не терял в случае неудачи, но если все же повезет… Подобно птице Феникс, надежда возрождалась вновь.

В прихожей по-прежнему царил беспорядок. Битое стекло захрустело под подошвами ботинок, но Олег не обратил на это внимания. Сбросив на ходу куртку, он прошел в ванную, торопливо разделся, встал под душ и включил холодную воду.

Тугие, ледяные струи ударили по телу. У Олега перехватило дыхание. Не давая себе времени опомниться, он встал под душ с головой в надежде, что холодная вода заставит надвигающийся приступ отступить. Кожа покрылась пупырышками. Низвергаясь, вода шумно стучала о чугунную ванну. Она падала отвесной стеной. Кафельные стены ванной, похожие на тетрадный лист в клеточку, теряли свой геометрический рисунок. Линии размывались, и наконец Олега накрыла голубая завеса.

Очнувшись, он увидел, что лежит в ванне. Из душа под большим напором хлестала вода. От холода кожа приобрела синюшный оттенок, но озноба не было. Пульсирующая головная боль заглушала все прочие ощущения. Олег с трудом поднялся на ноги и выключил душ. Завернувшись в полотенце, он запоздало почувствовал как сильно замерз. Хотелось горячего чаю. Оставляя за собой мокрые следы, он через силу побрел на кухню.

Чайник казался пудовым. Поставив воду кипятиться, Олег порылся в коробке, где мать хранила лекарства. Выдавив на ладонь пару таблеток «Анальгина», запил их горячей водой из-под крана и, не дожидаясь, пока чайник вскипит, побрел в свою комнату. Укутавшись в плед, он повалился на диван и зарылся лицом в подушку.

Он спал без сновидений и проснулся, когда на улицы города уже просочились сумерки. Боль отступила, но слабость еще опутывала тело. На задворках сознания брезжила какая-то важная мысль, которую Олег пытался вытащить из мусора прочих мыслишек. Постепенно она обретала четкие очертания, пока не созрела в решение. Олег знал, как распорядиться своим ненавистным даром.

Он нашел в телефонном справочнике номер известной газеты.

– Редакция газеты «Московский комсомолец», – почти сразу же ответил женский голос.

– Мне нужен кто-нибудь, кто занимается происшествиями.

– Как вас представить?

– Воропаев. Олег.

– Ждите. Сейчас я вас соединю.

В трубке зазвучала мелодия.

Миша Незнанский, которому выпало в этот день дежурить в отделе происшествий, как раз перешел на очередной уровень «тетриса». Именно в тот момент, когда скорость увеличилась и игра потребовала максимум концентрации, телефонный звонок отвлек его от экрана. Цветные кубики неуправляемо повалили вниз, и на мониторе возникло окошко с надписью «конец игры».

Миша ругнулся и нехотя поднял трубку. Не то, чтобы он не любил общаться с населением. Иной раз звонки в редакцию были нужны позарез. Рубрика постоянно жаждала новой крови. К счастью, в многомиллионном мегаполисе всегда находился какой-нибудь идиот с топором или тесаком, чтобы было чем заполнить отведенные под происшествия строки. Сегодня урожай был богатым, как никогда, и очередной звонок погоды не делал. Можно было расслабиться.