Тамара Крюкова - Телепат

– Ты не знаешь всего. Я ревновала маму к отцу. Он был такой обаятельный, эрудированный, блестящий. Всегда в центре внимания. А она жила у него в тени. Такая серая мышка, хотя знала три языка, была талантлива, – Женя махнула в сторону картин, – но у нее совсем не было амбиций.

Олег представил себе полу лысого, носатого старикана с фотографии и его ослепительно красивую жену. Казалось, Женя говорит о других людях.

– Я ее часто нарочно доводила. Все делала ей назло, – продолжала Женя. – Мне хотелось, чтобы она рассердилась, проявила характер. А она только улыбалась. Меня просто бесило ее ангельское терпение. Однажды ей предложили сделать выставку, а она отказалась. Я тогда наговорила ей гадостей, что презираю за то, что она прозябает в домохозяйках. А она сказала, что это и есть ее призвание.

Женя на мгновение замолкла, вороша свои воспоминания, и грустно улыбнулась.

– Отец ее обожал. Женщины по нему с ума сходили, а ему нужна была только мама. Как-то я спросила, как ему может нравиться ее бесхребетность. А он ответил, что это не бесхребетность, а мудрость и когда-нибудь я это пойму. Все называли ее ангелом. Она, в самом деле, была ангелом. Единственный ангел на грешной земле. За что ей была послана я? Она была по-настоящему доброй, а я делала ее жизнь невыносимой.

– Знаешь, я тоже не сахар. В последнее время мы с матерью цапались чуть ли не каждый день. Она после этого сердечные пила, а я думал, это она нарочно, чтобы мне стыдно стало. Даже не заметил, что у нее инфаркт был.

– У тебя она жива. Все еще можно исправить, – возразила Женя.

– На тебя твоя мама обижалась?

– Она вообще ни на кого не обижалась.

– Что же ты копишь обиды? У тебя ведь вся жизнь впереди. Чтобы вылезти из ямы, надо хорошее искать, – Олег неожиданно для себя отметил, что приводит доводы бабы Нюры.

– Жизнь это прекрасная штука, если уметь ею пользоваться, – с оттеном грусти проговорила Женя.

Она соскользнула с дивана и опустилась на пол подле Олега. Взяв его за руку, она провела тыльной стороной его ладони по своей щеке.

– Это слова моего отца.

В ее зрачках задрожали блики, и Женя разрыдалась горько и безутешно, впервые за три долгие года. Она не плакала даже на похоронах родителей, и теперь все скопившиеся слезы вырвались наружу.

Олег присел рядом и инстинктивно обнял плачущую девушку. Она вцепилась в него, как утопающий хватается за спасателя. Так они сидели рядом, прижавшись друг к другу.

Выплакавшись, Женя задремала. Олег осторожно перенес ее на диван и накрыл пледом. Она спала, как маленькая девочка, положив под щеку ладонь, и выглядела трогательно и беззащитно. Олег про себя улыбнулся. В нем вдруг поселилась странная уверенность, что он будет с этой девчонкой до конца жизни. Мысль была абсурдной, но судьба часто делает невероятные повороты.

Бессонная ночь накануне дала о себе знать. Олег некоторое время боролся с дремотой, но скоро усталость взяла верх, и он заснул, скорчившись в кресле.

Его разбудил шум льющейся воды. Олег не сразу понял, где он находится. От неудобной позы спина затекла. В комнате было сумеречно. Взгляд упал на скомканный плед на диване, и мозаика предыдущих событий стала складываться в единую картину.

Олег встал и прошел туда, откуда доносились звуки.

Лампа под оранжевым абажуром придавала кухне особый уют. Женя стояла возле раковины и мыла привезенные овощи, тихонько мурлыча себе под нос.

– Привет, – сказал Олег, не найдя более подходящих слов.

– Проснулся? А я решила приготовить какую-нибудь еду. Представляешь, прошло три года, а все работает: и насос и обогреватель. Когда я была маленькая, мы таскали воду из колодца.

Олега удивила разительная перемена в настроении девушки. Напряженность исчезла. Сбросив с себя груз вины, Женя буквально порхала по кухне. Олег с удивлением смотрел, как ловко она орудует возле плиты. Он не предполагал, что такая девчонка умеет обращаться с кастрюлями.

– Ты умеешь готовить?

– Обижаешь. Я даже торты пеку. Мама считала, что каждая женщина должна уметь готовить, шить, вязать и вышивать. Но меня хватило только на готовку.

– Неужели она все умела?

– Она была совершенством. Ты бы видел, какие клумбы она выделывала в саду. Ей бы ландшафтным дизайнером быть.

Женя не помнила, когда в последний раз говорила о матери. Впервые воспоминания не причиняли боли, а вызывали лишь теплую грусть. Ей было приятно выуживать из памяти драгоценные мелочи.