Елена Бычкова - GLORIOZA SUPERBA

— Так дай мне зеркало!

— Не дам! И лежи спокойно.

Приехавший врач был нашим давним знакомым. Он лечил еще Лиса в детстве от всех мыслимых болезней и ко мне продолжал относиться как к шестнадцатилетнему мальчишке.

Войдя в комнату в сопровождении моего хмурого брата и взглянув на меня, он не показал удивления:

— Доброе утро, Захар. Был на Гавайях?

— С чего вы взяли?! — довольно нелюбезно буркнул я.

— Ну как же, — добродушно отозвался он, вытаскивая из своего профессионального чемоданчика стетоскоп, — дыхание затруднено, сердцебиение… учащенное, зрачки расширены, слизистая носа и рта воспалена. Все симптомы воздействия нервно-паралитического яда. Не могу точно назвать растение. Бред, галлюцинации были?

— Д-да.

— Общая слабость… Может быть, китайское дерево или олеандр…

Когда доктор ушел, прописав лекарства, Лис сел рядом со мной на кровать.

— Так что теперь?

— Ты о чем? — спросил я устало.

— О твоем растении.

— Не знаю, Лис. Понимаю, что пора прекращать это… — я невесело усмехнулся, — знакомство.

— Уже давно пора.

Брат оставил меня одного. Я лежал, смотрел в потолок и пытался подогреть в себе чувство раздражения и злобы на Арнику. Но сил на гнев не было. И на все упреки, какие я мог придумать, существовало одно оправдание — ее лицо в бело-розовом сиянии яблоневых лепестков…

Я должен был отказаться от этого. Взять себя в руки и решительно оборвать затянувшееся прощание. Давно было пора понять всю противоестественность наших отношений хотя бы из чувства самосохранения. Если она не отравила меня насмерть в этот раз, то в другой снова сможет не рассчитать дозу.

Короткий звонок в прихожей прервал мои размышления. Я услышал, как Лис открывает дверь, приглушенно спрашивает что-то типа — какого хрена пришедшему здесь нужно, и негромкий ответ, произнесенный голосом, который продолжал звучать в моей памяти.

— Лис! Кто там?

— Никого!

— Но я же слышу.

— А я говорю, никого.

И снова тихое: «Мне нужно поговорить с ним».

Брат ответил раздраженно и громко:

— Оставь его в покое. Вам не о чем говорить! Ты сказала ему все, что хотела, и лишь по случайности он остался жив. Хватит. Уходи! И мы все постараемся забыть, что знали друг друга.

— Я не уйду, пока не увижу его.

Сердце мое билось все чаще. Я пытался успокоить его, вспоминая прежние благоразумные мысли, но не сумел сдержаться:

— Лис! Пусть она войдет.

Короткая пауза тишины, и вот Арника уже входит в комнату. Неизменно уравновешенная, очаровательная и такая желанная.

Лис, мрачнее тучи, встал в дверях, прислонившись плечом к косяку.

Конечно, откуда ему знать, как заныло у меня в груди от необходимости говорить то, что я должен сказать.

Она подошла ближе:

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, и, пожалуй, это я должен поговорить с тобой. Уже давно следовало. Будет лучше, если мы прекратим наши отношения.

Лис у двери удовлетворенно кивнул.

— Для кого лучше?

— Для меня.

— И для меня, — прибавил брат негромко, но Арника даже не оглянулась. Она продолжала смотреть на меня своим далеким, чуть затуманенным взглядом, который был мне так дорог.

— Для тебя не будет большой трагедии в разрыве наших отношений, — продолжил я.

Она медленно покачала головой:

— Это неважно.

— Значит, для тебя это будет потерей?

— Не знаю.

— Послушай, давай закончим! Я не хочу тебя больше видеть.

Она подошла так близко, что я снова почувствовал ее запах луговых трав.

— Нет. Я не уйду, потому что ты не хочешь, чтобы я уходила. Ты любишь меня.

Лис возмущенно подался вперед:

— Что?!

Но на его негодование не ответили. Мы продолжали только нам двоим понятный поединок.

— Ты говорил, что любишь меня.

— Да… может быть, но…

— Ты не сможешь без меня. Слишком долго ты был рядом, чтобы отказаться от всего, что я могу тебе дать.

— Мне ничего не надо от тебя. Ты мне только все нервы вымотала.

Арника протянула руку, собираясь коснуться моей ладони, но я заставил себя отстраниться.

— Я всегда буду рядом с тобой, — продолжила она. — Всю жизнь. Мне все равно, в каком ты настроении и сколько зарабатываешь. Я никогда не обижусь на тебя, ты ничем не сможешь меня оскорбить. Я никогда не изменю тебе, даже когда ты состаришься и потеряешь свою привлекательную внешность и здоровье.

— Ты меня не любишь. Ты… растение! Даже собака испытывала бы ко мне больше чувств, чем ты.

— Но я могу подарить тебе еще неслыханное наслаждение, даже большее, чем ты испытал в прошлый раз.