Филип Фармер - Властелин тигр

Очевидное вознесение златовласой в сочетании с желанием понять с помощью Юсуфу найденный текст побудили Раса к возвращению домой. Пройдя немало миль назад по ручью, самой удобной в этих краях дороге, он свернул затем к реке. Та вела к водопадам, рядом с которыми и скрывалась лазейка в скалах. Лазейка никому, кроме Раса, неведомая. Собственно, особенного секрета делать из нее не приходилось; быстро преодолеть подъем на плато в этом месте мог только тот, кто, как Рас, знал в точности, куда ставить руки и ноги, за какие выступы цепляться можно, а за какие опасно, куда ведут какие расщелины. Чужаку пришлось бы потратить на восхождение долгие часы, а Рас в нормальном состоянии забирался за десять минут.

Сегодня он был в полном порядке, поэтому вскоре оказался наверху. Плато, плавно поднимаясь от края, заканчивалось милях в девяти перед гладкой, ослепительно черной стеной. Преграда вздымалась в небо на многие тысячи футов; казалось, разгневанный чем-то Бог выставил гигантскую черную ладонь: «Ни шагу дальше!»

Мирьям нередко повторяла, что черная стена означает конец Мира. Небо — голубое продолжение стены — образует над Миром прозрачную крышу, по которой каждый день карабкается солнце. В точности как мухи и ящерицы по стенам и потолку их собственной хижины. Затем солнце на западе спускается в туннель, пробитый в каменном подножии Мира, и к рассвету возвращается, чтобы вновь начать свой дневной путь.

Солнце, Сихэй по-амхарски, каким-то неведомым образом являлось также и Игзайбером. Измученная вопросами мальчика, Мирьям уточнила: солнце — это огненная птица, на которой Игзайбер порой разъезжает верхом. Рас постарался рассмотреть солнце повнимательнее. Одетое над горизонтом в пунцовую предзакатную дымку, оно показалось мальчику похожим скорее на пылающее яйцо, чем на птицу. Мирьям повергла Раса в замешательство заявлением, что птица просто еще не вылупилась из яйца, а когда случится такое, Мир ожидает невиданная катастрофа, — возможно, даже полное уничтожение.

И не прикрикни Юсуфу на жену, Раса застращали бы вконец. Он и так был весьма озадачен услышанным.

Западный и восточный обрывы плато разделяло примерно десять миль. На севере склоны постепенно сходились, и к моменту встречи с черной стеной их разделяло не больше семи миль. Это и была ширина границы Мира.

Джунгли, начинаясь почти у самого края плато, тянулись на три мили в глубь холмистой, порою сильно пересеченной местности, затем сменялись тремя милями равнины с множеством отдельных рощиц. Дальше местность делалась более возвышенной, деревья становились многочисленнее — недостаточно, впрочем, чтобы образовать сплошные заросли. Джунгли начинались снова только в холмах, предшествующих подножию черных скал. Именно там находили себе приют стаи горилл.

Три широких водопада низвергались из места встречи черного камня с синим небом. Стекая по северо-западному краю стены, они сливались у подножия в озеро шириной три мили. Из южного берега озера, где оно было несколько уже — до двух миль, — брали начало три ручья. Затейливым узором, постоянно петляя, они устремлялись к пропасти и бесшабашно бросались в нее, отдавая всю свою воду начинавшейся внизу реке.

Рас оленьей тропой прошел через джунгли и оказался на равнине. Здесь паслись небольшие стада слонов, семейство буйволов, антилопы и несколько бородавочников. Где-то по соседству визгливо потявкивал шакал. Не так уж много дичи для пространства шириной в пять миль и длиной в три. Но за последнее время живность здесь все-таки приумножилась — благодаря Расу, перебившему на плато почти всех леопардов. Рас и Юсуфу охотились исключительно для пропитания и не переводили дичь насовсем, как эти прожорливые хищники. Здесь, на плато, охотился и лев, Джанхой, но с весьма переменным успехом. Он постоянно нуждался в помощниках — загонщиках дичи, а Рас в последнее время не часто баловал его своей компанией.

Еще из джунглей Рас увидел макушку скалы, взметнувшейся к небесам из середины озера. По мере продвижения крутыми тропами к верхнему лесу она вырастала, а когда Рас вышел наконец на сравнительно открытое пространство на берегу — предстала взору во всем своем величии.

Ослепительно черного цвета, идеально ровной громада отнюдь не была. Казалось, создатели этого грубо четырехугольного в сечении колосса позабыли воспользоваться отвесом — ось монолита виляла вокруг вертикали, как преданный пес хвостом, до самой вершины в доброй тысяче футов над поверхностью воды.