Сергей Васильев: Цвет

Учитель перевел дух и Пашка тут же встрял:

– Виктор Степаныч! Вы там везде были, да?

Виктор Степанович устало посмотрел и ответил:

– Нет, Павел. Конечно, нет.

Я пнул Пашку под столом: дескать, не лезь - забыл, что на станции было? Пашка, не будь дурак, ткнул мне в бок твердым кулаком - он каждый день лупит по мешку с песком, насмотрелся видюков. Больно. Я дернулся и зашипел.

Виктор Степаныч сразу на меня взгляд перевел. И выжидательно так спросил:

– Илья, ты что-то хочешь сказать?

Сказать-то мне хотелось. Но вот что? Точнее - как? Цепляясь за ножки стула, словно за соломинку, я поднялся и брякнул:

– Я обязательно стану минералологом и этим, любителем драгоценных камней, вот!

Все как грохнут. Ослы. Мне-то самому понятно, что сказать хотел, а им только дай повод поржать. Мало ли, оговорился человек - всяко бывает. Один только ВикСтеп разобрался:

– Что ж, Илья, хороший выбор. Надеюсь, что осознанный. Тебе же это интересно?

– Интересно… - во рту вдруг пересохло и стало жарковато - климат-контроль, что ли, сломался?

Пашка хихикнул и что-то быстро накарябал на бумажке. И когда я сел, подпихнул ее ко мне поближе. "Красна-девица," - прочитал я. Ну, Пашка! Получит после уроков. Нашел, над чем смеяться. Любой бы засмущался, если заветную мечту при всех рассказать. А камни я всё равно буду изучать. Буду.

Еще я хочу слетать на другие планеты. Ну, этого-то все хотят. Но у меня - настоящее. А не так - развлечься в каникулы. Вот только какую планету посетить первой? Где достать денег на билет? Или устроиться на корабль стюардом? Коком? Свободным матросом? Возьмут ли - ведь двенадцать всего? Или прибавить себе годика два?…

Так не думают двенадцатилетние мальчики, всю жизнь проведшие под опекой родителей. Отец и мать - защита от тягот мира. Они всё сделают, что ни попросишь. Помогут, когда станет трудно или не захочется чем-нибудь заниматься. Обеспечат необходимым. Позволят излишнюю роскошь. Всё - для единственного дитяти! Нет забот в этом возрасте. Сделал уроки и гуляй. Свобода!

Всё перемешалось у меня в голове. Я - двенадцатилетний, сидящий сейчас на уроке. Я - теперешний, монтажник реперных маяков. Мои мысли и воспоминания о том, каким я был тогда.

Наверняка, стороннему наблюдателю человек, сидящий в скутере и что-то высматривающий в окне школы, показался бы если и не подозрительным, то уж странным - точно. Но никто не окликал меня, не звал служителя порядка. Никому не было до меня дела? Или улицы поселка внезапно опустели?

Заломило в висках то невозможности охватить всё сразу и сосредоточиться.

Надо дистанцироваться от себя-маленького. Понять, что действительно думал тогда, а что пришло позже, но перемешалось, наслоившись на ранние воспоминания.

Нет, я тогда не хотел в космос. Это появилось чуть позже. И связано с одним нехорошим событием в моей жизни. В тот же день, когда вернулся из школы. А ведь я еще погулял. Поговорил с Пашкой. Сбегал с Лю Вэем на карьер, склоны которого быстро зарастали ползучками, а хризопразовые ласточки носились над водой и ныряли в тесные норки.

Я рванул скутер к земле и понесся к своему дому. Успеть бы. Увидеть родителей. И понять - что произошло.

Во дворе стоял сверкающий на солнце космический корабль. Никакой маскировки. Значит, похитители - не профессионалы. Тем трудней найти их. Помнится, они даже не выдвинули ни одного требования. Или мои родители были нужны им в качестве рабочей силы? Источника знаний? Носителей информации?

Охрана около шлюза отсутствовала. Значит, все в доме. Отключили сигнализацию, электричество и навесили экран белого шума. Их не меньше пяти - четверо против отца, один - против матери. И еще руководитель - шестеро.

В этот момент открылась входная дверь, и из дома вышли отец и мать, разрушая мои домыслы. Никто их не сопровождал. Никто не вышел встретить из корабля. Они не были связаны, закованы в наручники, снабжены "воротником смерти". Достаточно спокойно шли к кораблю, переговариваясь. Да, чувствовалась нервозность в их словах и интонациях, но не более того.

Я повернул скутер и неспешно поехал в их сторону.

– …Да, успели. А в следующий раз как? На биостанции тоже люди сидят. Техника тут не поможет. Сегодня - реальный шанс. А Илья… Он всё поймет. К тому же это ненадолго.

– Не ври! Не ври! - мать остановилась.

Они стояли и молча смотрели друг на друга. А я смотрел на них обоих. Что-то между ними происходило - понятное им, но не мне.

– Лида… - сказал отец примирительно.