Олег Таругин - Сны разума

– Хорошие у нас «броники», – хмыкнул я задумчиво, – зачем они тогда вообще нужны, если их обычной пулей навылет пробивает?

– Обычной-то как раз и не пробивает, – убрав с лица улыбку, совершенно серьезно пояснил майор, – а вот пабом запросто. – Он продемонстрировал мне необычный патрон – длинненький, с окрашенной в черный цвет вершинкой пули. – Это бронебойный «ПАБ-9», с сотни метров восьмимиллиметровый стальной лист пробивает, а тут от силы метров двадцать-тридцать было. Уж не знаю, что это нашему предводителю в голову взбрело, но он приказал перед выходом наши трещотки именно такими снарядить. «Грозы» в смысле. Выходит, угадал, а, Петрович?

– Выходит, угадал, – равнодушно пожал плечами полковник, – ладно, мужики, хорош языками молоть. Давайте думать, что дальше делаем. Эй, орлы, – он призывно махнул обоим вернувшимся вместе с нами спецназовцам, – идите-ка сюда. Ну, нашли чего интересного?

– Следы, тащ полковник, – с готовностью ответил один из «орлов», – мы нашли, куда ушла девушка.

– Наверх? – искоса взглянув на меня, спросил контрразведчик.

– Да, через ущелье наверх, – кивнул спецназовец, – рисунок подошв тот же, что и в катакомбах. Это точно она. Стопудово.

– Уже что-то. Ну, а… остальные?

– Нет, больше никого. Или они хорошо знают, как ходить по лесу, или их здесь не было, только те… пятеро.

– Ясно. Хорошо, собирайте вещи, скоро выходим. Там под кустом ноутбук валяется – снимите с него хард и отдайте мне. Лично! Идем следом, – Анатолий Петрович смерил меня еще одним быстрым и не слишком понятным взглядом, – за девушкой и действуем по обстоятельствам. Что ж, давайте, на все про все вам – пять минут. Согласен, Игоревич?

– Да мне-то чего спорить? Раз нас в этот раз, гм, возвращать не собираются, значит, можем и прогуляться. Найдем Маринку – в любом случае будет неплохо.

– Вот и я так думаю, – кивнул полковник. – Михалыч, согласен?

– Нашел крайнего! – фыркнул майор. – Меня вообще тебе в усиление придали, так что не мне и решать. Но ты в любом случае прав. Раз уж на нашей красавице столько всего завязано, значит, с нее нужно и начинать. Как найдем, так, глядишь, чего и узнаем.

– Точно ничего не хочешь сказать? – снова повернулся ко мне полковник.

– Кончай, Петрович, – поморщился я, – мы не в Европарламенте! Сейчас ты командир, я подчиненный, так что игры в демократию давай оставим до лучших времен. Если интересует мое мнение – ничего умнее, чем найти Маринку и больше ее от себя не отпускать, мне в голову не приходит. Тем более и сам чувствую – туда она пошла, больше некуда. Идем?

– Идем, – согласился полковник. – И, чуть помедлив, ехидно добавил: – Игоревич, только автомат свой сам таскай, раз уж захотел! Кстати, можешь снять с предохранителя, – насколько серьезно это было сказано, я так и не понял.

– Даже так? А что, что-то изменилось?

– Все изменилось, – отрезал полковник, смерив меня мигом ставшим мрачным взглядом. Таким, что и переспрашивать сразу расхотелось, – если ты еще не заметил. Только я тебя очень попрошу, пожалуйста, держись рядом со мной!..

Собрались мы и на самом деле быстро – и десяти минут не прошло, как наш небольшой отряд благополучно выступил в путь. От необходимости тащить рюкзак меня – учитывая раненую спину – избавили, но вот бронежилет и «Сферу» полковник заставил-таки напялить. Насчет «броника» я в общем-то и сам не спорил, хоть и убедился в его не слишком-то высокой эффективности, но вот шлем воспринял с непониманием. Зато автоматный ремень закинул на плечо с готовностью: пусть знают! Полковник и так уже дважды меня этой железякой попрекнул – третьего раза не дождется. Да и спокойнее оно как-то…

Дорога была в целом знакома: за три года тут ровным счетом ничего не изменилось. Тот же склон, те же деревья и кусты – разве что отмечающие тропу маркеры подновили – Марина-то уже после меня здесь шла!

– Слышь, Игоревич, а я вот интересуюсь… – Пыхтящий рядом полковник (тропа уже шла вверх под довольно крутым углом – начинался подъем) тронул меня за локоть. – Раньше не спрашивал, хотел, чтобы наедине. Ты насчет того, что чувствуешь , куда наша дева рванула, просто так сказал или?

– Или, Петрович. – Я перевел дух: подъем уже достиг градусов сорока, «водочной отметки», как сказанули бы мои товарищи-туристы. – Понимаешь, теперь я ее снова ощущаю. Помнишь, о чем мы говорили? Там, в комнате, когда она сознание потеряла, перестал, а здесь – ощущаю. Понятия не имею как, и уж тем более не знаю почему, но ощущаю… Потому и знаю, что она именно там, наверху.