Ольга Онойко - Доминирующая раса

Наконец мы вышли на длинную поляну. Откуда-то доносился плеск воды.

Ой, мамочка!

Да. Точно мамочка.

Ой-ой…

— Подойди, — мастер сгрёб меня в охапку и чуть ли не силком повёл вперёд. Руки у него были сильные и большие. Я в них тонула. В другое время я бы одурела от такого обращения, но сейчас смотрела только на огромную, ощеренную заострёнными выростами брони чёрную тень. Ящеричьи лапы. Толстый подвижный хвост, удар которого может искорёжить броневик. Несокрушимая шкура, лезвия на шкуре, лезвия в пасти, лезвия на лапах, лезвия, лезвия…

— Поздоровайся, — щекотно дохнул мастер мне в ухо. Мурашки побежали по коже.

Михаль отпустил меня, и я едва не села, где стояла.

— Она умная как человек, — тихо продолжал он, — говори с ней как с человеком, как со старшей, вежливо…

— Здравствуйте, — сказала я. А что ещё говорить?

Огромная морда опустилась на уровень моего лица.

— Здравствуйте, — прошептала я. — А я вот…

Плотный выдох толкнул меня в грудь. Я судорожно облизала губы.

— Меня зовут Янина. Я опе… учусь на оператора. Я пришла, чтобы познакомиться с вами и… и…

Мать выпрямилась. Она была до жути громадная. Мне показалось, что она раздавит меня и не заметит. Я впала в столбняк и не могла двинуться с места, пока не поняла, что нуктиха смотрит на мастера.

— Мела её зовут, — умиротворённо сказал он. — Она тебя признала. А теперь иди, погуляй, не нервируй многодетную женщину.

И тогда я заметила что-то вроде створок на её брюхе, десять или двенадцать маленьких заслонок парами шли от грудины к хвосту. Нижняя пара была приотворена, и внутри показывалось что-то светлое, влажное, совсем не бронированное…

Это я понимаю. Я зачёт сдавала. Поколение Аджи уже совершеннолетнее, но ещё недостаточно взрослое, чтобы кто-нибудь из них мог занять место её собственных самцов. Да и не станет Мела менять привычных мужей. Она отложила новые яйца, скоро вылупятся крохи и будут кормиться молоком…

Протомлекопитающие.

Я улыбнулась, когда подумала об этом. Как будто именно это делало их ближе к нам. Это, а не глубокая генетическая коррекция, превратившая неуёмную агрессию крупных полуразумных хищников в самозабвенную преданность.

Говорят, технически коррекция оказалось несложной. Но вот сделать нукт не такими слюнявыми генетики не могут до сих пор.

К воротам вольера я шла счастливая и усталая. Всего пару часов я провела на ногах, но так изволновалась, что ноги подламывались точно после марш-броска по пересечённой. Теперь все марш-броски я буду проходить на пару с Аджи. Ха! На нукту всегда можно повесить свой рюкзак. И даже самой сесть. Они практически не устают.

На полпути он выскочил из чащобы и стал нарезать круги, держа меня в поле зрения. Вернее, себя в поле моего зрения, потому что чувств у нукт больше, чем у людей. У них невероятное чувство пространства, для них не существует лабиринтов, и видеть им совсем необязательно. Возле ворот Аджи остановил меня, едва не уронив при этом, и полез ласкаться. Мне пришлось вытаскивать его чуть ли не за хвост, потому что из-за дверей на меня по-змеиному шипела Николь. Ей предстояло идти следующей, но она почти не волновалась. Она выросла с нуктой, лет до восьми постоянно ходила в слюнях, а когда видела страшный сон, то сгребала подушку с одеялом и уходила спать на чердак к Рексу.

Своего друга она назвала Файр.

Файр по-своему уникален — из всех известных мне боевых только он способен при свидетелях выполнить команду «апорт». Прочие расценивают её как попрание их достоинства и смертельно оскорбляются. Николь сначала думала, что Файр глупый, но он просто весёлый. Помню, на Терре-5 Николь закрутила роман с энтомологом Хансом. Вот это, я понимаю, энтомолог! На Экмена смахивает, только благодушный и невозмутимый, настоящий швед. Завидев его, Файр мгновенно принимал позу угрозы, но Ханс беднягу просто игнорировал. Файр пробовал на него рычать, — и Ханс зарычал на него в ответ. Отчаявшись, Файр пошёл и стал плевать на хансовы вещи, погубив тем самым не только свитер, но и часть ценной коллекции насекомых. За что был Николью нещадно бит. Отлупленный Файр смертельно обиделся, убежал и три дня блуждал по лесам в одиночестве, но потом вернулся, понуро прошествовал через весь лагерь и обречённо бухнулся перед Хансом на спину. В конце концов, они стали не разлей вода. После того, как Ханс и Николь поженились. Вообще-то у нукт полиандрия, но приставучий чужак и другой самец собственного прайда — не одно и то же.