Сборник - Фантастика 2009 - Выпуск 2. Змеи Хроноса

Сейчас соглашусь читать фантастику разве что под дулом крупнокалиберного пулемёта. Дело в том, что в наши дни она большей частью превратилась из средства познания жизни в средство развлечения, а я не люблю, когда меня пытаются развлекать. Становится ещё скучнее.

Перечитываю классику.

Впрочем, бывают исключения. Их – два. Первое: как член литературного жюри я обязан ознакомиться с произведениями, попавшими в финал. Второе (оно же главное): есть несколько любимых мною авторов. Но читаю я их не потому что они фантасты, а потому что пишут хорошо.

Получается, что это был последний написанный в соавторстве рассказ. Уверен, что чёртовы доброхоты со всех сторон нашёптывали Белке примерно следующее: «Как ты могла унизиться до фантастики? Ты же талантливая поэтесса!»

Головы бы им поотрывать! В итоге она не только бросила прозу, она ещё и уничтожила перед смертью свой архив. Все стихи пропали. Те, что были потом опубликованы, я сплошь и рядом восстанавливал по памяти.

Подманить Белку к пишущей машинке становилось труднее и труднее. Но на сей раз уж больно велик был соблазн. Первая фраза (а часто с неё-то всё и начинается) выпеклась на славу: «Я сразу же заподозрил неладное, увидев в его квартире осёдланную лошадь».

Умножение персонажа при помощи петли времени – приём древний. Склока с собственными двойниками тоже описывалась не единожды. Но вот до неуставного отношения к самому себе, кажется, мы додумались первыми.

Рассказ не получился, и пришлось его переделывать. Промахнулись с главным героем. Вышел он у нас ходульный, полупрозрачный. Положительный. А ведь уже с первых слов рассказа можно было понять: дубина дубиной! По этой-то первой фразе мы и выровняли потом весь остальной текст.

Это было что-то вроде бабьего лета. Затем соавторство наше распалось. «Сталь разящую» мне уже практически пришлось дописывать самому, хотя обговаривали мы её вместе – в течение нескольких лет.

«Да поразит тебя металл!» Даже не смогу припомнить, в котором году и чьей рукой была впервые написана эта фраза. Перебирая старые бумаги, я натыкаюсь на неё то и дело. Белкин почерк, мой почерк, машинопись. И всюду одно и то же: «Да поразит тебя металл!» А дальше чистый лист.

Несколько лет мы придумывали этот мир. Белка, подобрав под себя ноги, сидит на коврике, вяжет. Я расхаживаю из угла в угол. И постепенно проясняется планета, где люди вышли из войны, а металл слепо продолжает сражаться. Для туземцев он теперь не более чем стихийное бедствие.

Наконец кто-то из нас садится за машинку.

«Да поразит тебя металл!»

И на этом всё останавливается.

Теперь я даже знаю почему. В 80-х издатели и рецензенты убеждали нас не трогать современность и сочинить что-нибудь про будущее, про космос. Естественно, мы назло им закапывались в быт. То ли из упрямства, то ли из озорства, но нам всегда хотелось делать именно то, что в данный момент не одобрялось.

Однажды Диогена спросили: «Почему ты идёшь в театр, когда все уже оттуда выходят? Представление кончилось». «Именно поэтому», – ответил киник.

Так вот, в 90-х годах критика вдруг объявила с ликованием, что космическая тема умерла и что фантастика отныне – это прежде всего социальная сатира. Стало быть, пришла пора супругам Лукиным осваивать иные планеты. И повесть ожила.

Первую треть её одолевали вдвоём. Добивать пришлось одному. Тем не менее «Сталь разящая» – это именно соавторская работа.

Долго нам потом ставили в вину смерть героини.

– Переделайте финал, – твердил наш питерский друг.

– Слава! – пытался вразумить я его. – Финал не переделаешь. Можно только переписать вещь целиком. Чага обречена с первой фразы!

– Да поразит тебя металл? – осведомился он не без иронии.

– Не только. Она обречена в любой фразе повести. Ну сам читай:

«– Ты говоришь: если бы мы не нашли друг друга…

– Меня бы убил первый встречный, – тихо подтвердила она.

– Сталь разящая! – еле вымолвил Влад. – Слушай, как хорошо, что этим встречным оказался я!»

– И что?

– Ну он же сам! Сам фактически признаёт, что оказался тем самым первым встречным! Убийцей!

Л. в сомнении качал головой.

Хеппи-энд ему подавай! Жени да жени Гамлета на Офелии… Сумароков выискался!

Всё пришлось начинать заново, причём даже не с нуля. Скорее с отрицательной величины. Мне предстояло не просто написать рассказ, но доказать (в первую очередь себе самому), что я могу работать один. Легко сказать! У супругов Лукиных – известность, четыре «Великих кольца», медаль «Еврокона», другие какие-то награды. А я никто и звать меня никак.