Николай Гацунаев: Западня

- Я слушаю, - нетерпеливо напомнила Катя.

Крис включил торшер и погасил верхний свет. Потом подвинул к торшеру второе кресло.

- Садитесь сюда, Катя. - Он и сам не знал, почему опять произнес ее имя по-русски.

- Скажите на милость! - удивилась она. - Почти без акцента. Долго тренировались?

- Всю жизнь. - Он опустился в кресло и достал сигарету. - Можно я закурю?

- Да что с вами, Крис? Такая галантность... Разумеется, можно. Так что, там за история с вазой?

- Сплошная мистика. - Крис чиркнул спичкой и прикурил. - Помните камешки, которые мы принесли из пещеры?

- Еще бы.

- Там, в пещере, они не производили никакого впечатления. Так, серенькая щебенка. На обратном пути мы попали под дождь.

- Под ливень.

- Да. Видимо, их промыло дождем.

- И они трансформировались в яблоки?

"Бедняга Сингх, - в Крисе заговорило запоздалое раскаяние. - Точно так же я изводил его своими дурацкими репликами!"

- Нет, Катя. Сначала это были драгоценные камни. Я отнес их в гостиную и позвал вас.

- А пока я шла...

- Да, Катя. Для меня это было как гром с ясного неба.

- Так вот почему вы отобрали у меня яблоко!

- Да.

- Бедный вы мой страдалец. - Катя протянула руку и погладила его по щеке. - Я-то, дуреха, накричала на вас.

- Не надо, Катя. - Он положил свою ладонь поверх ее и прижал к щеке. Ладонь была прохладная, нежная, пахла духами. Он закрыл глаза. - Я люблю вас, Катя. Можно я вас поцелую?

- А вот это уже совершенно ни к чему!

Она отобрала у него руку и откинулась на спинку кресла.

- Вы любите другого? - он открыл глаза и, не глядя в ее сторону, затянулся сигаретой.

- Допустим. И что из этого?

- Ничего. - Он затянулся опять и, запрокинув голову, уставился в потолок. - Ни-че-го...

- Знаете, на кого вы похожи сейчас? - спросила Катя.

- На Рыцаря Печального Образа, - он попытался усмехнуться, не смог и резко встал с кресла.

- Куда же вы? - улыбнулась Катя, - это не по-рыцарски.

- А что по-рыцарски? - Он подошел к окну и жадно затянулся.

- Ну... Петь серенады. На коленях умолять об ответной любви.

- Любовь не милостыня. - Он швырнул окурок в форточку и обернулся. - Не подаяние.

- Да? И что же такое любовь? - прищурилась Катя.

- То... о чем болтают от нечего делать, - разозлился он.

- На острове, - уточнила Катя.

- В первом часу ночи.

- Посреди умирающего моря.

- Ну вот видите, как мы здорово во всем разобрались, - вздохнул Крис. Спокойной ночи, Кэт.

- Кэт? - переспросила она.

- Да.

- Скажите, что я похожа на Мону Лизу, Крис.

- Вы очень похожи на Мону Лизу, Кэт. - Он усмехнулся.

- А что в этом смешного?

- Да так, ничего.

- Ну, а все-таки?

- Существует версия, что Мона Лиза - это автопортрет Леонардо.

- Век живи, век учись. - Она встала и сладко потянулась. Волнующая, недосягаемо желанная. Мечта в двух шагах. И на противоположном полюсе Земли. Он стиснул зубы и достал новую сигарету. - Вы бы хотели умереть дураком, Крис?

- Что-о?! - Сигарета упала на пол.

- Тогда поцелуйте меня, Крис. Крепко-крепко. И не задавайте идиотских вопросов.

А над островом по-прежнему лил дождь. И мокрый песок был уже не в состоянии впитывать влагу. И ручейки дождевой воды, образуя потоки, сбегали по откосам, смешиваясь с безжизненно серой пеной прибоя. И если бы обитатели домика оказались в эту минуту на берегу, они стали бы свидетелями редкого зрелища: горный кряж у оконечности острова стремительно и бесшумно опускался в воду. Они увидели бы, как становятся фиордами скалистые теснины ущелий, как одна за другой превращаются в островки и исчезают в волнах вершины гор. И на месте их опять плещется и шумит море. Море, которое им предстоит спасти.

А высоко над островом, над пеленой невидимых сверху туч, не умолкая, гудели в ночном небе моторы поисковых вертолетов.