Отец ложится рядом и кидает на лицо белую майку, он любит загорать, но почему-то всегда закрывает лицо. А ведь это так здорово, зажмуриться, и как подсолнух, повернуться прямо к солнцу. Я поднимаю горстки песка и смотрю, как он сыпется вниз, раздуваемый ветерком. Одна горстка, четыре, десять — я поднимаю глаза и смотрю туда, где быстрое течение, медленно перевожу взгляд на отца. Нет. Ещё рано. Одиннадцатая горстка, двадцать вторая…
Я осторожно поднимаюсь на ноги, стараясь не пошевелить огромное полотенце. Отец не поднял руку, не стянул майку с лица и не спросил, куда я. Я осторожен, я очень хочу в настоящую реку.
Солнце ласково касается моей спины, ветерок легко колышет тонкие волосы, я делаю несколько шагов и оборачиваюсь. Как хорошо, что майка на месте! Ещё несколько торопливых шагов и вода мягко обнимает меня. Я падаю вперёд и гребу по-собачьи руками, жаль, что не умею по-другому, быстрее бы добрался до неё, до настоящей реки. А так, нужно немножко подождать, немного потерпеть, и река подхватит тебя и понесёт на своей сверкающей спине далеко, а тебе нужно только распластаться и радоваться. Я видел, так делают все на настоящей реке.
Немного устают руки, но это ничего. Вот уже и течение, и оно подхватывает меня, а я раскидываю руки и смеюсь. Вода врывается в рот, я резко выплёвываю её и мне вдруг становится страшно. Я начинаю суматошно грести. Во рту вновь мерзкая вода. Я выплёвываю и мотаю головой, руки тяжелеют. Река сбрасывает добрую маску, и я вдруг вижу её настоящее лицо. Грязное и грозное, искривлённое в довольной усмешке, злой блеск ослепляет, безжалостная сила тянет к себе. Я пытаюсь закричать, и мой крик захлёбывается речной мутью, а в сердечко врывается ужас. Я судорожно втягиваю в себя кислород, но он уже прочно связан с двумя атомами водорода, и не несёт спасения. Я тяну его в себя всё сильнее и сильнее, тело заходится дрожью, перед глазами красные и фиолетовые вспышки, мне хочется реветь. В сердце взрывается водородная бомба, и я перестаю чувствовать его, мои глаза забирает себе мгла…
Вокруг красно-фиолетовое небо, в лёгких ужасная боль, мне хочется кашлять, и я кашляю, кашляю, кашляю… Сильный удар по спине, ещё один. Мне же больно!
Кто-то зовёт меня, я прислушиваюсь. Как же далеко! Совсем не расслышать. И вдруг в меня врывается разрушающая волна шума, и я от страха сжимаюсь в комок.
Красно-фиолетовое небо распадается на пушистые кругляшки, они, тускнея, носятся туда сюда, а за ними я вижу один большой тёмный овал. Я вглядываюсь в него.
Это лицо моего отца. Оно трясётся. Мой отец рыдает.
Я вернулся к тебе река. Прости лес, прости солнце, я вернулся к реке.
За окнами пасмурный день, накрапывает мелкий дождь, и порывистый ветер грубо раскачивает крону одинокого тополя, стоящего в школьном дворе. Я смотрю на него, и мне его жаль. Когда-нибудь это дерево спилят, пусть это даже произойдёт после того, как все сидящие в этом классе умрут, но мне его жаль. Фоном звучит речь учительницы, я не слушаю. Зачем? Умножающий знания — умножает скорбь. Мне достаточно и моей. В мой мозг проникает что-то знакомое, я удивлённо осматриваюсь. Весь класс смеётся. Я грустно улыбаюсь и перевожу взгляд на учительницу. Оказывается, она уже трижды назвала мою фамилию.
— Тише, он спит — обращается биологичка к классу, и тот взрывается новой волной смеха.
— А нет, проснулся — она поправляет свои нелепые очки — Ну, тогда, уважаемый, прошу к доске. Повторите-ка всё, что я сейчас рассказывала.
Я поднимаюсь, и неуклюже свалив на пол учебник, плетусь к доске исписанной мелом. Класс просто заходится в хохоте. Как же, придурок не поднял учебник, и не заметил, наверное. Учительница, желчно улыбаясь, смотрит на меня, готовая провести очередную экзекуцию моего самоуважения. Я подхожу вплотную к доске и смешно разворачиваюсь.
— И так, о чём я только что говорила?
Я игнорирую её вопрос, я смотрю в конец класса, на стенке появляются два фиолетовых пушистых ядрика, они смешно скачут вверх вниз. Ещё один, красный, лежит на последней парте, но я знаю, это только начало. Сейчас их здесь будут десятки, и тогда я отвечу ей.
+ Сейчас я опозорю этого придурка — думает биологичка.
— Так что я рассказывала? — повторяет вопрос.
Я улыбаюсь, глядя на смешную суматоху красных и фиолетовых ядриков.
— Вы рассказывали, что ваш муж последние три дня пьёт, а вчера забрал деньги, отложенные на новый пылесос. Вы рассказывали, что последний секс у вас был четыре месяца назад, и муж не смог вам доставить удовольствия. Ещё вы говорили, что когда вы мастурбируете, вы думаете о Зольском из десятого «б».
Читать дальше