- Степанушка, сокол ясный! Словно из-под земли появился, хлебна муха!
- Угадал. Из-под земли и появились.
- Не говори, знаем. Дверь в подныр мы нашли, а под землю не пошли. Заблудиться побоялись.
- Из подныр а никто не выходил?
- Вышли трое. Один мирской незнакомый, а два знакомца наших: Остафий и поп Савва.
- Где они? - подскочил к Повале мичман.
- Такого стрекача задали! Остафий так спешил, что и шапочку свою атласную оставил. В тайгу утекли, не иначе.
- Поп Савва предал нас, - сказал капитан. - Натравил на нас братчиков под землей. Двери им открыл.
- Найдем! Я уже послал в тайгу лесомык, - заверил его Волкорез.
- А когда вы Детинец снова захватили?
- Ночью. Вас шли выручать. Знали мы, что в соборе вы безвыходно засели. Перед этим всем посадом Кузнецким щиты железные ковали, против скоропалительных мирских пищалей. В соборе они стоят. Поди посмотри. Чаю, не просадят их пули из мирских пищалей, - с гордостью закончил Будимир.
Хотел капитан сказать, что жестяные эти щиты винтовочные и пулеметные пули без труда просадят, но вообразил, как весь Кузнецкий посад гремел тяжелыми ударами молотов, как хрипло, с надсадой дыша, то и дело прикладываясь запаленно к ведру с водой, ладили кузнецы спасительные щиты, чтобы идти под их защитой на выручку мирских друзей, и сказал уверенно:
- Какой разговор! Ясно, не просадят! - И добавил растроганно: - Спасибо вам, друзья. Не бросили нас в беде.
- За что благодаришь, хлебна муха? Во второй раз мы Детинец голыми руками взяли. Навалились всей силушкой, а Детинец пустой. Защитники его или разбежались, или под перины попрятались…
Капитан приказал отправить подводы к «Николе на бугре», привезти оттуда оружие и канистры с бензином. А затем началась перетряска Детинца. Верховников и десяток уцелевших стрельцов заперли в Пыточную башню. Искали и платину, свозимую с приисков в Детинец, но не нашли. Верховники хитро ее спрятали, придется поговорить с ними. Нашли и Нимфодору. Старица, всеми брошенная, возлежала в своем гробу, вдребезги пьяная, и орала молитвы. Около гроба, под рукой, стояла бутылка ликера. Сунувшегося к ней посадского она огрела подсвечником и обругала совсем не божественными словами.
К вечеру капитан собрал на совет всех вожаков Ново-Китежа. Пришла на совет и Дарёнка. Она сидела рядом с Птухой.
Собрались вожаки в посадничьих хоромах, в комнате Колдунова, а задолго до собрания пробрались сюда Сережа, Юрятка и Тишата. Они крутились около колдуновской рации. Убегая, Колдунов растоптал в лепешку передатчик (поэтому Ратных не смог передать на Большую землю сообщение о ново-китежских событиях), но приемник в спешке повредил не серьезно, лишь порвал кое-где провода. Орудуя своим чудо-ножом, Сережа принялся за ремонт приемника, подвинчивал, зачищал, сращивал.
Начался совет сообщением капитана Ратных о том, что карта Прорвы не найдена. Новокитежане притихли и помрачнели. Опять померкла мечта о выходе в мир, на родную Русь. Заметив это, капитан поднялся с лавки.
- Унывать не будем,, недостойно это людей храбрых и решительных! Железная птица нашего друга Виктора, - указал он на летчика, - теперь может летать. Отправим в мир послов. Из нас кто-нибудь полетит и от Ново-Китежа люди полетят. Попросим помощь. Пришлют сюда топографов, геологов, воздушной разведкой найдут тропы через Прорву. И уйдете вы в мир, о чем годами мечтали.
- После твоих слов, Степан, опять вольнее дышать стало, - улыбнулся радостно Будимир. - Ладьтесь в путь, спасены души, - посмотрел он на новокитежан. - Толокно толките, сухари сушите, мясо солите, рыбу коптите. Верю я Степанову слову!
- Но прежде нам потрудиться дружно придется, - продолжал Ратных. - Мирская железная птица перед взлетом должна разбежаться. Видали, как птицы небесные, перед тем как крыльями взмахнуть, разбегаются по земле? И для нашей птицы расчистить дорожку нужно… Много там работы! Тайгу валить и корчевать, целые скалы дробить и вытаскивать, землю ровнять. Одной неделей и одной сотней работников не управиться.
- Все в наших руках! - сказал бодро Некрас Лапша. - На трижды проклятый Ободранный Ложок ходили на огульные работы. А теперь огульная работа - истинно богова работа будет.
- Долгая это песня, - вздохнул Косаговский. - За месяц едва управимся.
- другово выхода не вижу, - ответил капитан. К этому моменту Сережа закончил ремонт приемника. Повернул ручку настройки. Раздался щелчок, медленно начал разгораться зеленый «глазок» индикатора. Юрятка и Тишата оробело попятились, с суеверным страхом глядя на раскрывающийся зеленый «глаз». Сережа медленно поворачивал ручку. Послышались неясные шумы, хрипы, и вдруг вырвался человеческий голос. Что-то кричал японский диктор, но его заглушил кабацкий фокстрот из Харбина, такой нелепый здесь, в средневековом городе. И сразу все заглушил поросячий визг, щелканье, дробь морзянки, скрежет, рев. Юрятка и Тишата опрометью бросились к дверям. Поднялись со скамей и взрослые, посадские вожаки, не спуская глаз с говорящего, играющего, визжащего поросенком ящика. Они вздрагивали от каждого звука, но не убежали. Негоже с мальчишек пример брать.
Читать дальше