Райдо Витич - Зелёный патруль

— Руки убери.

Чижа подкинуло, рванул дверь на себя, шагнул в комнату. Иштван уставился на него недобро, выпустил женщину из объятий:

— Стучаться не пытался?

— Дверь закрывать не научились?

Пока мужчины взглядами мерились, Станислава мешки со стола на пол убрала:

— Что вам не спится, ребята?

— Я за монетой, — из вредности заявил Чиж.

— Ты же мне ее подарил, — уставилась на него хмуро.

— Передумал. Отдай, — руку протянул. Паршивый, конечно, поступок, но снабжать любовника любимой он не нанимался. Иштван внимательно на него посмотрел, потом на Стасю и присоединился к требованию Николая:

— Отдай.

Русанова насупилась, оглядывая двух упрямцев и, головой мотнула:

— Не отдам!

— Я капитану скажу, — мысленно ругая себя за эти слова, заявил Чиж. Чувствовал он себя сейчас хорошим подлецом, но ничего поделать с собой не мог — злость и обида распирала. Такая Станислава правильная, умная, красивая, смелая, а с грязью смешала себя. Как какая-то влюбленная дура бегает к альфонсу, не гнушается использовать для этого ни напарников, ни диспетчеров. Сама подставляется, их всех подставляет. Ради какого-то слабака, которому наверняка ее презенты нужны, а не она! И кого же она перед ним изображает? Княгиню — благодетельницы, богиню?

Противно.

И Стасе тоже. Она смотрела на мужчин и чувствовала жуткую обиду на них, до слез, до желания ударить.

— Это я с вами «зеленку» обеспечиваю?… Знать вас не хочу.

Иштвану не по себе стало, отвернулся, руки в карманы сунув. А Николаю отступать непривычно и смысла в том не видит. Зачем тогда затевать было, настаивать? Пусть ненавидит, зато лишившись возможности обеспечивать любовника, увидит и узнает нужна ли ему без подачек и подарков. Может тогда что поймет.

— Отдай, — настойчиво повторил, ладонью качнув.

Стася скривилась от брезгливости, из кармашка куртки алтын вытащила, под ноги мужчины кинула.

— Убирайся отсюда, — процедила.

У Чижа в душе смерч и буря пировали. Гадкий он поступок совершил, ничего не скажешь, оттолкнул Стасю, но с другой стороны — не пойдет теперь к своему любовнику, не с чем. Плевать, что она думает, главное дома останется, а не будет по времени шататься, себя из-за какого-то подлеца подставлять. И подумать — одной уходить. Что ее там ждет, сама хоть понимает? Ведь наглухо застрять может, под стрелу попасть или под лихих разбойничков. Времена-то выбрала неспокойные.

Пусть ненавидит, пусть ребята с ней миндальничают, а ему до фонаря на то — никуда Стася одна не пойдет, а значит, жива и цела будет, это главное.

Монету поднял, в карман брюк сунул и заявил:

— То, что на мой жетон взяла, тоже сюда давай.

Стася от такой наглости растерялась на минуту, а потом возмутилась:

— Ты немного себе позволяешь?! А ну, кругом марш, рядовой!

— Когда получу свое.

Иштван с любопытством на него посмотрел — не ожидал он, что Чиж на подобное способен. И нехорошо на душе и не признать, что он прав не может. Сам бы так поступил, но не смог, и неприятно то, что он творит, и верно, как не смотри, не думай.

— Вон отсюда, — разозлилась женщина. С души ее переворачивало. — Я с тобой больше шага на «зеленку» не ступлю.

— Пойдешь в диспетчера, тоже вариант.

— Это ты у меня в диспетчера пойдешь, вообще отсюда вылетишь. Я на тебя рапорт подам.

— По какому поводу?

— За несоблюдение субординации, за приставание!

— А я приставал? — бровь выгнул. — Хорошо, катай заяву, а я следом доклад о том, что лейтенант Русанова как сексуально неудовлетворенная, тупая…

Стася не сдержалась, влепила пощечину хлесткую, звонкую. Чижа мотнуло, на щеке красное пятно расплылось.

— Руки распускает, — продолжил — тон до раздраженного цежения снизился, взгляд непримиримым стал, колючим. — Пользуется служебным положением, контрабандой занимается и на свое благо подключает к этому бойцов всех параллелей патруля…

Стаю от ненависти и обиды перевернуло. Схватила мужчину, выкинуть вознамерилась, только тот не пушинка и не телок — уперся, ее схватил в ответ.

— Брек!! — заорал Иштван, пытаясь их остановить. Да куда там две горячие головы криком охладить. У одной от ярости заклинило, у другого от ревности. Стася не думая в колено ему пнула и по физиономии кулаком, Чиж же за руку схватил, заломить хотел и придержать.

— Как ты из-за любовника-то, а?! — прошипел вне себя. Иштван разнимать, но Стасю вовсе понесло, как он ее коснулся. Подсекла Чижа ногой, локтем под дых въехала. Как согнулся, перехватила, выкинуть хотела, но тот ее за талию схватил, поднял, на постель отнес, бухнул. И в грудь ногой получил, отлетел к дверям, настежь их распахивая.