Райдо Витич - История темных лет

Женщины прекрасно осознавали, что этот веселый, сластолюбивый парень, с мужественным лицом, чистыми изумрудными глазами, атлетическим телосложением, с удивительно добрым и в то же время твердым характером не может принадлежать одной, а, следовательно, и расстался не с одной. "Не ты первая, не ты последняя, к чему голову пеплом посыпать?" — считали его бывшие подруги и были правы.

Так любовные отношения, затухая, уступали место дружеским, а значит, более стабильным и ровным, без обязанностей и обязательств, которые Пит терпеть не мог, и все же брал, считая себя ответственным за дальнейшую судьбу своих «увлечений». Он оплачивал долги предыдущей подружки и искал следующую в надежде, что на этот раз ему повезет, и она окажется той единственной, которая навеки поработит его душу и тело, прекратив его легкомысленное шествие по женским судьбам, и до конца жизни останется неразгаданной им. Он искал совершенство, которое, увы, природа, если и создала, то стоически не желала потворствовать их встрече. Однако Пит не отчаивался и вновь пускался на поиски.

При всей неопределенности в личной жизни и странном отношении к окружающим одно оставалось для него неизменным, незыблемым — его друзья, их интересы, их жизнь.

Ричарда он любил безоглядно, он был для него величиной постоянной и недосягаемой, как пик Мигмана. Такой же величественной, таинственной, неподдающейся объяснению и идеальной в пропорциях, как и личность принца Эштер.

С Крисом было проще: он не был для него непререкаемым авторитетом, а скорее заблудшей сиротой, капризным и угрюмым ледником у подножья того самого Мигмана. И ни таинственности, ни странности, все четко и ясно, зануда, прагматик, циник и схизматик, а попросту Крис Войстер, которого жизнь била, бьет и будет бить, пока тот не соизволит снять черные очки со своего холодного рассудка и не освободит истосковавшееся по обычному женскому теплу сердце.

Он всегда был расчетливым, недоверчивым скептиком, но в юности эти черты смягчала сентиментальность и вера в мифы о вечном счастье. Как это и бывает, для одного оно представлялось огромным спорткомплексом, набитым гало до самой небесной тверди. Для других — ораторство на пике политической карьеры, при котором серые массы где-то внизу, в необозримой дали, под подошвами элегантных ботинок, внемлют со слепым восхищением любой ерунде, льющейся из уст, безоговорочно принимая ее за истину. И ты чувствуешь себя богом и ваятелем чужих судеб, фигурой настолько значимой, что без твоей воли и снег не пойдет, и экватор сместится.

Крис, как сын именитых родителей, был равнодушен и к славе, и к богатству. И, как любой ребенок, объевшийся мороженого, об этом и не помышлял. Его представление о счастье было настолько реально и мало, что, казалось, не может встретить преград в своем наступлении. Бескорыстная любовь до седых висков, взаимопонимание, преданность и с пяток наследников, разве не мелочь? Разве нужно было много платить, чтобы это получить?

Он был готов на любые траты: физические, моральные, материальные. Вот только предмет его страсти оказался неудачным кандидатом в "единственные и неповторимые". Да и не в курсе был предъявляемых требований.

Селина "мороженого не объедалась" и знала, как достается каждый гало, оттого счастье для нее было по первому варианту, а желательно в совокупности со вторым. И Крис был весьма удачной ступенькой к достижению "пика благ". И никаких чувств, все пошло и просто — амбициозный план и скрупулезное претворение в жизнь каждого из его пунктов. Естественно, она не поставила Криса в известность об истинной причине своей благосклонности к нему, а он в свою очередь как не странно, словно ослеп и оглох, и с деликатностью, свойственной скорее идеалисту и мечтателю, чем прожженному цинику и реалисту, принял иллюзию за действительность, и не спешил предъявлять нафантазированные требования и оглашать свое мнение и представление о том самом счастье, что их ждет впереди.

А потом в этом отпала надобность.

Скоропостижное бракосочетание будущего наместника Нагеша, графа и богатого красавца, наделенного массой достоинств, на безродной нищей, необразованной и далеко не девушке, произвело фурор в высших кругах и потрясло не только консервативную знать Аштара, но и близких друзей и знакомых Криса. Однако тот принял общественное «фи» философски и высокопарно обозначил как "мелкие неприятности, сторицей оплачивающие великое счастье". Родители пригрозили ему лишением наследства и всяческих прав, пытаясь вразумить и предостеречь от неравного и бесперспективного союза, но он был неумолим и, гордо вскинув подбородок, шагнул к алтарю, нежно сжимая руку своей избранницы.