Клиффорд Саймак - Врачеватель вселенной

И в этом тоже док прав, подумал Альден.

Хотя теперь трудно было разобраться, как же человечество в конце концов докатилось до такого положения. Возможно, виной тому было чрезмерное выпячивание роли здоровья и общественное ослепление, которое стало результатом этого выпячивания.

Безусловно, если задуматься, все это не имело никакого смысла. Человек имеет право быть больным. Если он вдруг заболел — тем хуже для него. Это только его дело, больше ничье. Но почему-то болезнь возвели на одну ступень с убийством. В результате затеянной из самых благих побуждений борьбы за всеобщее здоровье, которая вырвалась из-под контроля, то, что некогда было несчастьем, превратилось в преступление.

Эрик взглянул на Альдена.

— С чего тебе так приспичило выбраться отсюда? Ни к чему это. Кто-нибудь найдет тебя, кто-нибудь сдаст тебя. Тебя снова привезут сюда.

— Может, просто из духа противоречия? — предположила Китти. — Иногда человек идет на что угодно, чтобы доказать, что он не сломлен. Чтобы продемонстрировать, что его нельзя сломить.

— Сколько тебе лет? — спросил Эрик.

— Пятьдесят четыре, — ответил Альден.

— Слишком много, — покачал головой Эрик. — Мне всего сорок, но я не пошел бы на такое.

— Это из духа противоречия? — спросила Китти.

— Нет, — сказал Альден. — Дело не в нем. Мне хотелось бы, чтобы это было так. Но я не такой отважный. Просто у меня осталось одно незавершенное дело.

— У каждого из нас, — сказал Эрик, — осталось незавершенное дело.

Вода была черной, как чернила, и больше походила на нефть. Она казалась безжизненной; в ней не было ни проблеска, ни искры, она скорее поглощала солнечный свет, чем отражала его. И все же чувствовалось, что под ней должна таиться жизнь, что это всего лишь маска, предназначенная скрыть эту жизнь.

Это была не непрерывная водная гладь, а просачивающаяся вода, которая змеилась между кочками, небольшими поросшими травой островками и непокорными деревьями, стоявшими в воде. Когда ты смотрел на болото, пытаясь найти в нем какую-то систему и определить, что оно за птица, перспектива сливалась в одно бездушное и уродливое зеленое пятно, и даже вода отливала все той же гибельной зеленью.

Альден лежал на земле у края воды и вглядывался в болото, завороженный его необузданной зеленью.

Сорок миль, думал он. Разве под силу человеку выдержать сорок миль такой зелени? А их будет больше. Ведь Эрик сказал, что на этом пути будут тупики и придется возвращаться назад и искать другую дорогу.

Двадцать четыре часа назад его здесь не было. Двадцать четыре часа назад — или немногим больше — он вышел из дома и направился в деревню кое-чего купить. Но, приблизившись к банку, он вспомнил, что не почистил зубы — когда же он делал это в последний раз? — и сто лет не мылся. Прежде чем идти в деревню, надо было принять ванну, почистить зубы и проделать прочие необходимые вещи, как он всегда — ну, или почти всегда — поступал раньше, поскольку пару раз, когда он проходил мимо банка, скрытый контролер вдруг оживал и гаркал металлическим голосом, который разносился по всей улице: «Альден Стрит сегодня не чистил зубы! Позор Альдену Стриту, который не чистит зубы!» (или не принимает ванну, или не стрижет ногти, или не моет лицо и руки, или не делает еще чего-нибудь). Контролер продолжал бушевать и громогласно клеймить грязнулю позором, перемежая обличительные тирады трезвоном сигнализации и грохотом ракет, пока пристыженный неряха не бежал со всех ног домой — делать все то, в пренебрежении чем его уличили.

В маленькой деревушке, подумал Альден Стрит, еще можно было жить. По крайней мере, пока у медиков не дошли руки до установки домашних контролеров, как это уже сделали в некоторых крупных городах. Но на это могут уйти годы.

А в Ивовой Излучине жизнь была вполне сносной. Если ты не забывал соблюдать все правила, тебе ничто не грозило. Но даже если и забывал, зная расположение контролеров — один стоял у банка, другой на углу у аптеки — достаточно было просто держаться от них подальше. Они не могли уличить тебя в оплошности на расстоянии более чем одного квартала.

Хотя, вообще говоря, безопаснее было выполнить все предписания, перед тем как отправляться в деревню. И именно так, как правило, он и поступал, хотя пару раз забывал и был вынужден со всех ног бежать домой под смешки зевак, улюлюканье мальчишек и истошные вопли контролера. А потом, в тот же день или вечер, местный комитет приходил и взимал с него штраф, который полагался за подобный проступок.