Владимир Васильев - Дальше в лес…

Мне показалось, что они совсем недалеко, эти горы и скалы, хотя я прекрасно знал, сколь обманчивы подобные впечатления, но чувствовал себя полным сил и решимости, которых позже может и не оказаться. Мало ли как ситуация в деревне и вокруг изменится? Вдруг нельзя будет оставить подопечных? А сейчас вроде все тихо да спокойно. Надо ловить момент удачи. И погода прекрасная для полетов — на горизонте ни облачка. Такое здесь редко бывает. И высоту набрал отличную… Такое стечение обстоятельств может и не повториться. Стоит ли обрекать себя на сожаление об упущенных возможностях?

И я направил полет в сторону Белых скал.

В кровь впрыснулся адреналин, я почувствовал прилив сил и вдохновения, мне даже захотелось петь, и я что-то принялся мурлыкать, но здравый смысл не желал затыкаться даже под натиском адреналина.

«Хорошо, — бубнил он, — зону боев и Разрыхления почв ты таким образом минуешь, ты не разложишься заживо на ходу, не превратишься в удобрение для леса, но как ты собираешься избегнуть огнемета, о котором предупреждал Леший? Да, между лесом и биостанцией имеются живые контакты, но все работники биостанции подвергаются регулярной и мощной санобработке, хотя их контакты с лесом точечны. Я не боюсь санобработки, но я — исчадие леса, напичканное бактериями и вирусами, которые нашим биологам и в кошмарном сне не могут присниться. Одно дело — открыть ящик Пандоры, и совсем другое — затолкать его прежнее содержимое обратно, потому что оно давно уже не прежнее, а разрослось и мутировало в неизвестном направлении. В лучшем случае меня посадят в бокс и станут исследовать, что я на себе и в себе принес, в худшем — сожгут огнеметом, дабы пресечь опасность заразы в корне. Это на кого нарвешься. А если перепрыгнешь через зону Управления, через горы в цивилизованный мир, то и на самом деле можешь послужить причиной вымирания человечества. А даже если и нет, такое страшилище лесное сразу сдадут стражам порядка, а уж они найдут управу и способ рот заткнуть. А мне бы плохонького журналистика — с моей информацией и плохонький звездой станет. Только как до него, до плохонького, добраться?..»

Мысли мыслями, но я и местность изучать не забывал: если встал на тропу выживания (не будем произносить нехороших слов про войну), то надо представлять, где твой отряд находится.

Лес простирался с одной стороны до горизонта, и конца ему я не видел, а с другой упирался в Белые скалы. Я даже вспомнил карту с его зеленым пятном и тремя красными «З» на нем. Но карта и есть карта — условное обозначение. В натуре все это выглядело совсем иначе — ошеломляюще. Я ощутил себя даже не мурашиком, а пылинкой. Однако это неконструктивные эмоции. А конструктивно — засечь лиловые пятнышки на зеленом. Это были либо озера для Одержания, либо холмы для трансформации-генерации живности. Возможно, и еще какие-то технологические сюрпризы под этими облаками скрывались? Суть в том, что эти пятна обозначали зону интересов Хозяек Леса и точки приложения их энергии. Нам от них следовало держаться подальше, чтобы не попасть в оборот, а с другой стороны, на этих пятнах мне удавалось набирать высоту, цепляясь за восходящие потоки. То есть я двигался зигзагами и высоту держал хорошую. Пятен было много — Подруги круто взялись за дело Одержания и Слияния, что частично объясняло их временно слабый интерес к нашей деревне. Продли, Лес, эту ситуацию подольше.

Горы выросли, хотя я чувствовал, что до них оставалось еще далеко. Пешком было бы очень далеко, а тут со скоростью ветра, скорректированной прочими аэродинамическими факторами.

В какой-то момент, я даже не заметил откуда, рядом появился попутчик. Это был большущий орел или орлан — никогда не мог толком разобраться, какая между ними разница. Непонятно, что делает тут горный житель. Ветром занесло или Хозяйки на меня натравили? Взгляд его мне не понравился.

— Отвалил бы ты! — сказал я ему. — Небо большое, места всем хватит, а столкнемся, обоим не поздоровится!.. Как твои птенцы без тебя расти будут? Ты вообще кто — мужик или баба? Как вас различать-то? Или тоже гиноид, какими всех тут пытаются сделать?

Орел Орланович (или Орлица Орлановна?) отвернулся от меня.

— Попутного ветра и восходящих потоков! — вежливо пожелал я потомку птеродактиля, но он меня уже не слышал, стрелой ринувшись вниз.

«Сам-то ты наешься, — подумал я, вспомнив об излучателях, перекрывающих вылет птиц из зоны леса, — а вот к птенчикам тебя могут и не пустить…»