Сборник - Фантастика 1972

Он уже направился к принесенному Лаврентьевым чемодану, но врач остановил его: - Прошу ответить еще только на один вопрос, почему жители Марса внешне так похожи на людей? - Лаврентьеву показалось, что на невыразительном лице Джоэфлории мелькнула легкая усмешка:

– Когда-то, в далекие времена, понятие “тело” имело для нас то же значение, что и для людей, но с тех пор наука сделала такие успехи, что оно стало лишь оболочкой, где пребывает орган нашего сознания и мышления. Мы научились изготовлять искусственные тела, причем каждый марсианин может выбрать тело по своему вкусу. Неизменным в течение всей жизни, которая продолжается несколько ваших поколений, остается лишь орган мышления. Через каждые девяносто ваших земных лет его пересаживают из старого, изношенного тела в новое. Правда, некоторые модницы меняют свои тела раз в десять лет, но я этого не одобряю: за модой все равно не угонишься. Перед тем как отправиться на Землю, я заказал себе тело человека. По данным марсианских ученых, средний рост землянина где-то около 150 ваших сантиметров, но теперь я убедился, что они ошибались. Эта величина несколько выше. Я чувствовал себя здесь таким коротышкой, что просто было неловко. Кроме того, я неправильно выбрал форму гЛаз. После трансфокации я приобрету наконец старое, привычное тело, по которому здесь порядком соскучился.

Джоэфлория провел рукой по совершенно гладкой поверхности чемодана, и он открылся. Взору врача предстала черная полированная панель, по которой шли три ряда белых клавиш. Назкав на одну из них, Джоэфлория приподнял крышку и вытащил гибкий блестящий шланг с круглым раструбом на конце. После нажатия еще нескольких клавиш прибор загудел.

Джоэфлория оглянулся и предостерег:

– Отойдите к самой стене, чтобы не попасть под действие аннигиляционной головки. Запомните, что после моего исчезновения из вашей памяти пропадут только что пережитые события. Слушайте внимательно: вы меня никогда не встречали, вы забыли все, что сегодня восприняли. Сейчас повернитесь ко мне спиной.

Внимание Лаврентьева было обострено до предела, и он жадно впитывал распоряжения пришельца. Из его круглых глазок, казалось, исходила какая-то магическая сила, целиком подавляющая волю.

Джоэфлория взял блестящий шланг и провел раструбом по верхушке головы. Сейчас же в этом месте образовалась пустота.

Это было последнее, что видел Лаврентьев. Какая-то властная сила заставила его отвернуться.

В глазах потемнело, и на какуюто долю секунды он потерял сознание, а когда очнулся, то увидел на том месте, где только что стоял Джоэфлория, голубоватый дымок.

Лаврентьев потянул носом воздух: “Уж не горит ли где-нибудь?” Заглянул во все углы, осмотрел проводку, проверил, не включен ли в сеть электроутюг, и, успокоившись, стал стелить кровать, подумав о том, что завтра надо осмотреть больного из одиннадцатой палаты, страдающего целым комплексом навязчивых галлюцинаций.

Тридцать первого марта барон Като устроил товарищескую вечеринку. Офицеры собрались в отдельном кабинете ресторана “Тако”. Сначала чинно пили подогретое сакэ и говорили о политике, о борьбе сумо [Сумо - национальная японская борьба.] и о регби, затем, когда господин начальник отдела удалился, пожелав подчиненным хорошо провести вечер, расстегнули мундиры и заказали виски. Через полчаса стало очень шумно, воздух наполнился табачным дымом и кислым запахом маринадов.

Все говорили, не слушая друг друга. Барон Като щипал официанток. Савада плясал, топчась среди низких столиков, молодежь хохотала, хлопала в ладоши и орала “доккой-са!” [Д о к к о и - с а!” - ритмичный напев (нечто вроде русского “траля-ля!”).]. Кто-то встал и ни с того ни с сего сипло затянул императорский гимн “Кими-га ё” - его потянули за брюки и усадили на место.

В самый разгар веселья в кабинет с визгом вбежала официантка, ее преследовал рослый румяный янки в пилотке набекрень.

Это был известный дебошир и весельчак Джерри - адъютант и личный переводчик командующего базой ВМС США “Шарк”. Джерри обвел озадаченных таким нахальством японцев пьяными глазами и гаркнул: - Здорово, джапы!

Тогда капитан Исида, не вставая, схватил его за ногу и сильно дернул к себе. Джерри как подкошенный обрушился прямо на блюда с закусками, а барон Като с наслаждением ударил его по глазам эфесом кортика. Американца, избитого и облепленного маринованной редькой, вышвырнули обратно в общий зал.