Сборник - Фантастика, 1983 год

Ученые считают, что дар феноменального счета в том виде, в каком он наблюдается у взрослых счетчиков, является в какой-то степени даром “воспитанным” (то есть приобретенным в результате систематических упражнений). Бродя по джунглям чисел, люди-счетчики зачастую находят приемы, которые дают им возможность сокращать вычисления.

Вот, вероятно, почему, когда Лев Толстой познакомился с демонстрацией феноменального счета виртуозом Диаманди, он сказал, что это, “в сущности, способность, необыкновенно ценная для всех”. Но, как видно из дальнейших слов писателя, не для быстрого счета. Толстой думал о другом: “Как бы хорошо было уметь решать всякие вопросы так, как Диаманди решает задачи! Забыть обо всем постороннем, сосредоточить мысль и продумать вопрос до конца, до полной ясности…”

Монолог первый. Можно ли стать гением?

Вдумайтесь в слова Толстого. Предельно кратко и предельно ясно в них сформулирован ход решения любой творческой задачи. Посмотрите, как просто: - забыть обо всем постороннем; - сосредоточить мысль; - продумать вопрос до конца; - добиться полной ясности.

Думаю, не ошибусь, если скажу - гениальный Толстой показал здесь процесс мышления, который ему отчетливо представлялся как человеку выдающейся одаренности. Вероятно, великий писатель, работая, так и поступал, стремясь к достижению “полной ясности” в своем творчестве. И, как мы знаем, он достигал ее. В произведениях Толстого удивительно отчетливое видение жизни восторгает миллионы людей не одного поколения.

Казалось бы, как просто, бери готовую формулу творческого процесса - некий свод правил, подсказанный гением, и применяй для решения своих проблем, своих творческих задач, и добьешься таких же результатов. Но…

Известный наш писатель Даниил Гранин - автор замечательных романов о людях науки, о сложных путях творчества - опубликовал интересные заметки - “Священный дар”.

В них он подходит к ответу на вопрос “что такое гений?” широко, привлекая и “лирику” и “физику”.

Надеюсь, Гранин и читатели извинят меня за слишком утилитарный подход к его “Священному дару”: я вынужден быть “рационалистом”, ибо тема этого монолога слишком локальна.

“Может ли человек стать гением?” - спрашивает Даниил Гранин. Он берет пушкинского “Моцарта и Сальери” и на анализе столкновения их творческих начал делает психологически насыщенные рассуждения.

“Из всей галереи гениев человечества - ученых, поэтов, художников, мыслителей - Пушкин выбрал именно Моцарта.

Выбор, поразительный своей безошибочностью… “Моцартианство” - ныне привычное определение гения, творящего легко и вдохновенно, обозначение “божественного дара”, “вдохновения свыше”. Гений Моцарта исключителен - он весь не труд, а озарение, он символ того таинственного наития, которое свободно, без усилий изливается абсолютным совершенством”.

“Но можно ли стать гением?” - спрашивает еще раз далее Гранин.

“Стать, достичь трудом, силой своего разума, того, что считается божественным даром? Сальери считал, что - да, может”. Человек может все. Сальери верил во всепобеждающее могущество человеческой воли, цели, алгебры, науки…

Он родился “с любовью к искусству”. Это не талант, в нем не было того, что заставляет с детства безотчетно творить, сочинять. Творчество у Сальери - не потребность, не способ самовыражения, осуществления себя, для него это скорее выбор профессии, цель, и он идет к ней расчетливо, последовательно:

…Труден первый шаг

И скучен первый путь.

Преодолел Я ранние невзгоды.

Ремесло Поставил я подножием искусству;

Я сделался ремесленник: перстам

Придал послушную, сухую беглость

И верность уху. Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию. Тогда

Уже дерзнул, в науке искушенный,

Предаться неге творческой мечты.

“Молодость Сальери, зрелость, вся его жизнь возникла для меня, - говорит Гранин, - как целеустремленная, в каком-то смысле идеальная прямая.

Таким представлялся мне идеал ученого. Настойчивость и ясное понимание, чего ты хочешь. Шлиман десятилетним мальчиком дал себе слово найти, откопать остатки древней Трои.

И подчиняет всю свою жизнь этой задаче. Фарадей семь лет подряд пытался обнаружить, порождается ли магнетизмом электрический ток. Он не знал отвлечений от любимой, поставленной перед собой цели - “работать, заканчивать, опубликовать”.

Одержимость своей идеей - вот, как мне казалось, отличительная черта истинно великого ученого.