Сборник - Фантастика, 1987 год

Природа мудра и прозорлива! И, конечно, не случайно она заставила этого не приспособленного к деловой жизни юношу так отчаянно противостоять планам отца.

Я невольно вспомнил, что мой отъезд из дома тоже не обошелся без инцидента с родителями. И может быть, из-за этой схожести наших судеб почувствовал к молодому художнику особую симпатию.

Работы Рудольфа были, несомненно, отмечены печатью одаренности. Но добьется ли он признания? Ответить на этот вопрос не мог никто, так как успех в искусстве подобен лотерее и часто зависит от случайных обстоятельств. Далеко не последнюю роль здесь играют опять-таки деловые качества.

Итак, я мог написать трогательный очерк о сыне известного миллионера, вынужденного зарабатывать на хлеб картинками…

Трудная полуголодная жизнь, бытовая неустроенность в настоящем и полная неизвестность в будущем… И в этих жестоких условиях, когда жизнь безбожно ломает и искривляет человеческие души, он сумел сохранить внутреннюю чистоту и доброжелательное, даже всепрощающее отношение ко всем, которые сквозили в каждом его слове.

Но в своей статье я был обязан недвусмысленно встать на сторону отца. В заповеди сыну Эдвард Тирбах изложил основополагающие законы нашего общества, которые должны были, подобно религиозным догмам, приниматься на веру.

Мне хотелось помочь Рудольфу, но как изменить отношение к нему отца? Я медлил уходить из мастерской, пытаясь найти обстоятельства, которые могли бы оправдать “блудного” или “заблудшего” сына в глазах “света”.

Рудольф сказал, что беседы на посторонние темы помогают ему в работе над картиной: он не отходил от мольберта. Писал в основном по памяти, иногда пользовался предварительными карандашными набросками.

Через день я снова зашел в мастерскую. Он вновь отклонил мое приглашение в ресторан. К таким заведениям он питал устойчивую антипатию и предпочитал дешевые харчевни.

Я принес разных продуктов, и мы устроились за выцветшей занавеской прямо на лежаке. Рудольф демонстративно опростился, старался казаться “человеком из народа”.

– Вот это по мне,- говорил он.- Милая, домашняя обстановка. Свобода и непринужденность. Никаких условностей, можно все брать руками. А что ресторан? Чопорность, натянутость, музейная атмосфера зеркал и хрусталя.

Ресторан для Рудольфа стал неотъемлемой принадлежностью того класса, с которым он порвал. И в своем идейном неприятии он был последователен.

Во время нашей беседы в мансарде появился невысокий джентльмен. Он слегка прихрамывал и опирался на бамбуковую трость.

– Добрый день, господа,- поздоровался вошедший.- Мне сказали, что здесь я могу найти Рудольфа Тирбаха.

– Это я,- представился мой художник.- С кем имею честь?

– Ким Варлей… хотел бы поговорить с вами.

– Я вас слушаю.

– Может быть, перенесем нашу беседу в более удобную обстановку? - Он покосился в мою сторону.

– Самое удобное для меня - беседовать у мольберта… Вы можете ничего не скрывать от моих друзей.

Гость окинул меня и выглянувшую на миг Полетт внимательным взглядом.

– Я принес вам печальную новость, господин Тирбах.

– Что-нибудь с отцом? - Рудольф отложил кисть.

Медленным наклоном головы гость подтвердил эту догадку.

– Что с ним?

– Автомобильная катастрофа.

– Он жив?

– Как вам сказать? В общем, он в реанимации…- После паузы он добавил: - Дело в том, господин Тирбах, что вашего отца можно спасти.

– Спасти?

– Эдвард Тирбах пока в глубокой гипотермии. У него пролом черепа, необратимая травма мозга… Если ему сделать пересадку головы, он будет жить.

Тут я вспомнил, что видел этого человека в конторе по консолидации, у своего шефа. Это главный юрист Центра биологических перемещений!… Сердце мое забилось сильнее.

– Что для этого нужно? - спросил Рудольф.

– Ваше согласие на операцию.

– И больше ничего? - Полетт вышла из-за мольберта.

– В настоящее время ничего. Вы заключите договор на свое наследство.

– Но, спасая моему свекру жизнь, вы лишаете нас наследства, а себя - гонорара,- напомнила Полетт.

– У нас уже имеется свидетельство о смерти Тирбаха, составленное по всем правилам.

– Ах, вы уже все продумали! - Полетт приблизилась к Варлею.- Но что это даст? Станет ли отец Рудольфа полноценным, неизвестно, а мы, без сомнения, потеряем миллион.

– Любимая жена Эдварда и наследница его миллиардов наотрез отказалась от пересадки. А вы, будучи в опале, отдаете последнее. Эти факты способны сильно повлиять на симпатии старого Тирбаха.