Сборник - Фантастика 2001

Да, проблема сложная. Но, впрочем, есть еще один выход. Пустить их к нам. Это должно получиться. Пусть люди увидят живого Шерлока Холмса, Соколиного Глаза, Паганеля, Горбовского. А какую радость доставят детям Карлсон, Винни-Пух, крокодил Гена! Мечта превратиться в жизнь, а жизнь - в мечту. А когда им надоест, они будут возвращаться обратно, а им на смену приходить другие. Ведь это же будет огромный творческий стимул! Жизнь станет ярче, люди будут стремиться догнать этот мир - и не только в технике… Да, это выход. Архимед говорил: "дайте мне точку опоры, и я переверну Землю". И я нашел такую точку. Она здесь. Надо только все как следует обдумать и договориться с этим их Советом. Они должны пойти навстречу. Они поймут.

Ну, держись, Земля! Переворот начинается!

У меня есть конкретное предложенье -

Заменить все стекла на витражи.

Чтобы видеть в окне не свое отраженье -

А цветные картинки и миражи.

В этом деле есть одно осложненье -

Слишком много осколков и резанных ран.

Но зато фантастическое впечатленье -

Будто в каждом окошке цветной экран.

Но я вижу, тебя терзают сомненья -

Ты и в этой идиллии видишь обман.

Что ж, пусть кто-то из нас испытает прозренье -

Когда все миражи превратятся в туман.

Константин Арбенин.

В детстве эта игрушка была у меня самой любимой.

Паззл как паззл. Собираешь картинку из сотен кусочков разной формы.

Только этот паззл был прозрачным. Тоненький пластик переливчатых

цветов, мутноватый - но если посмотреть на лампочку, то становится видна

раскаленная нить спирали.

Я собирала свой паззл почти полгода.

Я сама!

Он был не для детей, как я теперь понимаю, слишком уж большой. Пять

тысяч кусочков прозрачной пластмассы: малиновые и мраморные, лиловые и

шоколадные, лазурные и морковные, лимонные и багровые, маренго и мокрая

пыль, уголь и кармин. Картинка строилась неохотно, будто ее оскорбляло

быть собранной восьмилетней малявкой, упорно копошащаяся на полу в

детской. Родителям я строго-настрого запретила убираться в комнате -

ведь они могли разрушить возникающий под моими руками мир. Мама все

равно убиралась, аккуратно обходя паззл, но только когда я была в школе.

А из радужных кусочков возникала стена. Каменная стена древнего

замка, покрытая мхом, с выщербленной известью швов, с неяркой ящерицей,

распластавшейся под лучами солнца.

И витражное окно. Полупрозрачное, нереальное, за которым угадывались

смутные человеческие тени. Цветное окно, где рыцарь в сверкающих

доспехах склонился перед прекрасной дамой в белом платье. Паззл еще не

был закончен, но я уже могла часами любоваться рыцарем и его дамой. Меня

смущало, что доспехи рыцаря, блистающие и великолепные, оказались чуть

помяты, а кое-где - даже запачканы грязью. Меня удивляло лицо дамы - в

нем не было восторга, скорее - печаль и жалость. И все-таки я смотрела

на паззл, придумывая историю рыцаря и принцессы (ведь молодая дама могла

быть только принцессой!) Я решила, что рыцарь только что вернулся из

одного похода, и собирается на другой. Вот откуда вмятины и грязь на

доспехах, вот откуда печаль принцессы.

А разноцветные фигурки вставали на свои, единственно правильные,

места. Загоралась радуга над рыцарем и принцессой. Рука рыцаря сжималась

на рукояти меча. В светлых (как у меня!) волосах принцессы засверкал

самоцветами гребень. Ящерица на стене обзавелась подружкой.

Родители перестали улыбаться, глядя на мою борьбу с витражом. Теперь

и они любили тихонько постоять, глядя, как возникает цветное окно в

серой стене. Наверное, порой они замечали нужные фигурки раньше меня. Но

ни разу не подсказывали - так было заведено.

Я сама!

И настал день, когда я поняла - сегодня паззл будет собран. Осталось

еще не меньше полусотни кусочков. Самых сложных, почти неотличимых друг

от друга. Но я знала, что сегодня увижу картинку всю, целиком.

Я не стала обедать, а потом - ужинать. А мама не стала меня ругать,

только принесла чай и бутерброды. Я даже не заметила, как их съела.

Кусочек вставал к кусочку. Цветная мозаика слилась в узор.

И остался последний кусочек - я уже знала, какой. Прозрачный, с тремя

выступами. Вовсе не главный, всего лишь прозрачный кусочек между

склоненной головой рыцаря и тянущейся к нему рукой принцессы. Я