Сборник - Фантастика, 2004 год

– А, я понимаю, о чем вы говорите! «Самсунг» модели…

– Да, «Самсунг», - перебил Глебыч, потому что номер модели, откровенно говоря, не запомнил. - У вас есть продавец парень, такой… неторопливый.

– Уже нет, - сообщила девушка с некоторым сожалением. - Он уволен.

– Уволен? - упавшим голосом повторил Глебыч. Такого поворота он совершенно не ожидал. Хотел просто доплатить деньги, чтобы парню не нагорело из за этого злосчастного «Самсунга», и вдруг - уволен!

– Да, уволен. Внимательным обязан быть продавец, а не клиент. Это ошибка продавца, не ваша. И деньги уже высчитаны из его зарплаты, так что вам не нужно ничего доплачивать. Спасибо, что пришли, может быть, еще что нибудь купите?

Глебыч низко опустил голову, чтобы Маша не увидела его растерянного лица.

– Нет, наверное, не сейчас…

– Приходите еще! - Девушка улыбнулась, Глебыч видел это, даже уставившись в пол.

Все таки это не была дежурная улыбка. Наверное, Маше действительно нравилось работать в большом магазине и беспрерывно разговаривать с новыми людьми.

На следующий день после все изменившей встречи в метро позвонил сынуля Севки Баклужина и довольно развязно поинтересовался: будет Глебыч покупать монитор или где?

– Не буду, - тихо, но твердо ответил Глебыч. - Извини, не получается. И что вчера не пришел и не перезвонил - извини.

Голос Баклужина младшего стал серьезнее:

– Дядя Олег, случилось что?

– Случилось, Максим. Но я сам справлюсь. До свидания. Извини еще раз…

Целую неделю Глебыч был угрюм, мрачен и нелюдим. Хорошо, что в редакции не нашлось работы, которая требовала бы его непосредственного присутствия. Глебыч писал статьи дома и отсылал их электронной почтой. На улицу он выходил всего дважды, оба раза в магазин напротив подъезда, за продуктами.

Глебыч много думал о произошедшем. Неужели между появлением и исчезновением станции «Маросейка» и его поступками существует какая то мистическая связь? Бред ведь, сказки, небывальщина! Фантастика! Но если вспомнить слова того парня, Гения Калужско Рижской… Глебыч глядел на черную визитку, которую по его примеру вставил в бэдж, оставшийся с прошедшего киносеминара, поверх листка со своей фамилией и названием журнала. Он знал, что, когда выйдет из дому и направится к метро, приколет бэдж к свитеру.

Почему то Глебычу хотелось, чтобы Гений Калужско Рижской не думал о нем плохо.

Через неделю все таки пришлось выходить из дому дальше магазина и ехать на церемонию вручения очередных премий за очередные заслуги.

Глебыч частенько бывал на подобных мероприятиях. Узкий замкнутый мирок профессионалов в какой либо области, украшенная сцена, конферансье, речь, приз, вручение, жиденькие аплодисменты, полнящиеся завистью глаза в зале… Потом фуршет, бутерброды, водка, пьяные разборки и блевотина по углам. Бомонд, чтоб его.

Подобные мероприятия Глебыч не любил, но регулярно посещал по профессиональной надобности. Представители десятков замкнутых мирков уже несколько лет как здоровались с ним - примелькался, видимо.

Сегодня ехать предстояло на «Таганку», в ресторан «Семь пятниц».

«Надеюсь, никакой гадости я за последнее время не совершил, - мрачно думал Глебыч, ныряя под мост окружной железки, - и станция «Измайловский парк» никуда не делась. Равно как и «Таганская радиальная»…»

«Измайловский парк» обнаружился на месте. И наземный вестибюль, и все остальное.

Бэдж с визиткой, конечно же, был загодя приколот к свитеру.

Держа в руке карточку, Глебыч подошел к крайнему левому турникету, рядом с будочкой бабули дежурной. Не успел он сунуть карточку в щель, как на турникете зажегся зеленый глазок.

Глебыч насупился.

«Ну, вот… опять халява… Не пойду, заплачу, как положено», - подумал он сердито.

Но бабуля вдруг обратила к нему широкое румяное лицо и приветливо улыбнулась, что работникам общественных мест в общем то не свойственно:

– Проходите проходите! Вам можно! И о карточках можете забыть… пока вы наш Гений.

Глебыч с сомнением поглядел на нее. И вдруг понял: ему действительно можно. Более того - нужно.

Он кивнул бабуле и смело вошел на станцию.

Что то изменилось. Звуки: они стали объемнее, четче, выпуклее. И их стало больше. Глебыч слышал, как поскрипывают металлические конструкции над лестницами, как звучат шаги каждого из пассажиров, как урчит и щелкает позади электронная и механическая начинка турникетов. Как с шорохом падают в урну использованные карточки.