Тимофей Ермолаев - Дети Судного Дня

— Диг оплатил эти сигареты.

— Диг?! — в глазах Гордона появился неподдельный интерес.

— Мерзопакостный диг, — Энди сплюнул мутную тягучую слюну. Алекс с ненавистью наблюдал за курильщиками — вполне обычная реакция для некурящего.

Гордон с наслаждением пустил колечко из дыма и пробормотал:

— Tempora mutantur [19] Времена меняются [и мы меняемся с ними] (лат.). . Мы очень изменились, друзья-вампы. Когда-то мы были абсолютно противоположного мнения о дигах.

— Интересно, в чём причина таких перемен… Значит, теперь ты думаешь, что у дигов есть душа? — Энди опять сплюнул.

— Не в этом дело, — голос Гордона был чрезвычайно серьёзен. — Я стал умнее. Диги — просто мученики, причём не ждущие благодарности, молча несущие свой крест. Их никто не любил. За это они и поплатились. Своими жизнями.

Алекс внимательно слушал патера, но на губах Энди играла презрительная улыбка.

— Скупая мужская слеза скатилась из моей впалой глазницы по истощённой щеке, — съязвил он, но Гордон вроде бы не заметил его ёрничанья.

— Те диги, которые не захотели быть мучениками, стали мерзавцами, тремя блюдолизами Биг-Тага. Хотя на месте Диктатора я б уничтожил этих трёх змей, вместо того, чтоб держать их у себя на груди.

— Но остались ещё другие диги, — подсказал Алекс.

— Sic [20] Так (лат.) . , считанные единицы. Но им пришлось изворачиваться, научиться вести себя совсем не по-диговски. Ими можно только восторгаться.

Энди вдруг стошнило. Смущённо вытирая пучком травы рот, он заявил:

— Вы ведёте такие слезливые бабьи речи, что мой желудок не выдержал.

Три вампа быстро шагали по лесу, погружённому в приятный дневной сумрак. Энди хотел помочь Гордону понести его коробку (он предложил это только из вежливости), но патер отказался.

— Если не секрет, куда лежит ваш скорбный путь?

Ответил Гордону Энди:

— В Гиф. Алекс ещё до Беспорядков положил там в банк крупную сумму, — всем своим видом белокурый вамп показывал глупость этого поступка.

— Инфляция, — понимающе кивнул патер; Алекс помрачнел.

— Гордон, — сказал он, желая отвлечься от грустных мыслей, — вы не встречались в этом лесу с разбойниками? Они называют себя фралиберами.

— Слава Всевышнему, нет! Пусть только попробуют на меня напасть — за каждый заработанный миллион я глотку перегрызу!

— Но я слышал, что они неплохие ребята, против правительства…

— Может быть. Но мои деньги — это мои деньги. А про фралиберов я слыхал… вроде бы недели две назад к ним в лапы угодил архиерей Гестас, внук самого Пердольва, они нашли у него золотой крест в 19 килограмм…

— И они засунули этот крест ему в жопу! — ляпнул Энди.

Гордон кашлянул и после некоторой паузы спросил:

— Ты тоже про этот случай знаешь? Да-да, именно туда…

Вамп, волею случая попавший пальцем в небо, скромно потупил глаза и почему-то немного покраснел.

— Это печально, — добавил патер.

Они молча шли дальше, потом Гордон неожиданно попросил привала, чем вызвал огромное удивление — он слишком быстро устал для вампа.

— Старею, друзья, — шутливо оправдывался патер. — Расскажите мне лучше о встреченном вами диге.

Алекс кратко, очень скупо пересказал обстоятельства их остановки в гостинице Какуса, патер-вамп внимательно слушал.

— А как называл себя этот диг?

— Разве для дигов имена имеют хоть какое-то значение? — поинтересовался Энди.

— Имеют, и немалое.

— Джизус Люпен, — ответил Алекс. — А лейтенанта звали Хантер.

Вампы ожидали, что Гордон сообщит им что-нибудь полезное, но тот молчал.

— Это был один из Биг-Таговских лизоблюдов?

— Нет, Алекс.

«Если уцелевшие диги научились вести себя, как остальные, нормальные люди, то нельзя верить ни единому их слову», — подумал Алекс.

— Скажите, патер, может ли человек выжить после электрического стула? — спросил Энди.

— Sancta simplicitas [21] Святая простота (лат.) . , весьма сомнительно. Хотя в стране жуткий энергетический кризис, в некоторых случаях для смертников не жалеют десяти тысяч вольт. Через мгновение после подведения к телу напряжения парализуется дыхание, сердце, но только спустя десять секунд в жилах вскипает кровь. В конце концов, человек превращается в хорошо прожаренный кусок мяса. Весьма неприятная процедура, не так ли? Эвтаназин и гуманнее, и надёжнее. — Гордон остановился, поставил коробку и присел отдохнуть. — Но я абсолютно против смертной казни в любом её виде. Узаконенность её свидетельствует о том, что в государстве не всё в порядке.