Тимофей Ермолаев - Дети Судного Дня

— Начни с дига, любезный.

Медик взял в руки шприц, но только он сделал шаг к Тайтусу, в дверь в сопровождении четырёх гвардейцев, вооружённых разрядниками, быстро вошёл неприметный человек в строгом мундире Правительственного курьера с золотыми пуговицами и нашивками. В руках у него был огромный запечатанный конверт, который был незамедлительно возложен на не очень чистый стол судьи.

— Что это за мура? — проворчал судья, распечатывая конверт и с опаской поглядывая на курьера. Одновременно он подал знак медику, чтобы тот продолжал своё светлое дело. Но курьер с золотыми пуговицами предупреждающе поднял руку, и на белом халате палача появились четыре рубиновые точки; тот остановился, не желая быть хорошо прожаренным заживо. Судья, грозно нахмурившись, прочитал послание Очень Высоких и Влиятельных Людей:

«Ввиду того, что наш возлюбленный брат Консул Септимус тяжко болен, и появилась угроза его необходимой для государственного блага жизни, мы решили проявить пример бескорыстного гуманизма и милосердия и своей высшей властью, дарованной нам Народом, повелеваем : все осуждённые, приговорённые к смертной казни и ожидающие в данный момент исполнения смертного приговора, полностью и безоговорочно амнистируются без каких-либо последствий.

Слуга Народа , Верховный Консулат Республики».

Энди в радостном изнеможении откинулся назад, больно ударившись головой о металлическую дубинку стоявшего позади него тюремщика. Алекс напряжённо раздумывал о том, писал ли он когда-нибудь завещание, хотя завещать ему было нечего и некому.

— Эти консулы совсем спятили, что ли? — судья включал в свою речь после каждого слова элементы ненормативной лексики, которые мы не можем привести в данной рукописи из опасения, что сие произведение будут читать представительницы слабого пола, чьи нежные ушки не приспособлены для таких речей (в существовании подобных особ, однако, имеются большие сомнения). Судья не заметил, что агент Службы Безопасности Сони Скевинджер проворно включил на запись портативный диктофон, с которым никогда не расставался.

— Мы свободны? — Энди сделал шаг к столь притягательному для него светлому прямоугольнику двери.

— Наши вещи! — напомнил Молчун.

— Да-да, — секретарь как заводная детская игрушка выскочил из зала.

Оправданным преступникам вернули все вещи, кроме толстого кошелька Молчуна — его почему-то забыли записать в бланке для описи. Тайтус внимательно осмотрел своего старого друга — «Юнипак» — и подвесил его на пояс.

— Свобода! — радостно-возбуждённо сказал Алекс, с наслаждением вдыхая пыльный, раскалённый полуденным солнцем воздух, когда они покинули столь гостеприимное заведение с толстыми решётками на немногочисленных окнах.

— До встречи, — Молчун, мрачный, как никогда, одиноко зашагал по дымящемуся асфальту. Вампы хотели двинуться за ним, но Алекс приказал:

— Стойте!

Из уха вампа сочилась мутная кровь, пачкая ворот сорочки. Но кровотечение скоро утихло, вамп наклонил голову, засунул в ушное отверстие палец, и на пыльный асфальт вывалилась чёрная пробка из свернувшейся крови.

— Станнер разрушает нервные клетки, — сообщил Тайтус.

Приятели оглянулись по сторонам, внимание вампов привлёк небольшой бронированный автомобиль, парящий в нескольких дюймах от земли. Рядом стоял Правительственный курьер в окружении четырёх солдат. И, по-видимому, он ждал именно их.

— Диг Тайтус Лайкентрэп? — осведомился курьер, подходя к ним поближе.

— Да, это я.

— Вам пакет, — курьер протянул Тайтусу самый обыкновенный конверт. — Через пять секунд после вскрытия послание самоуничтожится. Всего доброго, граждане Республики!

Автомобиль вертикально, без всякого ускорения взмыл на несколько метров вверх и с огромной стремительностью исчез. Тайтус встал так, чтобы содержание послания не было видно вампам, и распечатал его. Считав информацию, он кинул бумагу на тротуар, а через несколько секунд письмо почернело и рассыпалось на пепельные хлопья, которые мгновенно были подхвачены горячим ветром.

— Скажи мне, пожалуйста, Тайтус, — вежливо сказал Энди. — В том указе о помиловании упоминалось имя одного из Консулов — Септимус.

— Это не имя, — отрезал Тайтус. — Это полное название государственной должности — Консул Септимус, что значит седьмой из семи Верховных.

— Ты знаешь его настоящее имя? — вампы окружили бедного Тайтуса с двух сторон и начали засыпать его вопросами, на которые диг отвечал с длинными паузами: