Эдвард Ганди - Ночное бдение

- Понятно. Но какая связь между вашим планом и нашей капсулой времени?

- Эта капсула, если она сохранится тысячу лет, будет открыта обществом, которое уже овладеет способами возвращения в прошлое.

Фрэнк недоверчиво посмотрел на своего собеседника.

- Что, не веришь?

- В способность возвращаться? Сама концепция содержит в себе слишком много противоречий.

Сейджхорн посмотрел на свою металлическую коробочку и потер ее поверхность указательным пальцем, словно очищая от грязи.

- Противоречие - скользкое словечко, сынок. В конце концов, что чему противоречит? - Он задал свой вопрос, словно выпустил при этом изо рта кольцо дыма. Затем он достал из жилета сигару, откусил ее кончик и сплюнул в выемку. - Все зависит от точки зрения.

- Да ну?

- Две с половиной тысячи лет назад Пифагор заявил, что Земля вращается вокруг Солнца. Но кому-то ведь казалось, что вращается Солнце. Он вытащил из огня обгоревший сучок и прикурил от него. - Так вот, продолжал он, попыхивая сигарой, - это очевидное противоречие нисколько не смутило Пифагора.

- Можно, конечно, восхищаться этим, но мы с тех пор все же несколько ушли вперед...

- Вот именно! За прошедшие тридцать лет мы продвинулись в науке дальше, чем за всю историю человечества. Мы наблюдаем сейчас геометрическую прогрессию знаний. Научная информация каждые пять лет удваивается. Боже мой, да если такой темп сохранится, то до того как откроют капсулу, мы станем свидетелями удвоения наших знаний в двести раз! Да вот возьми хотя бы самый обычный цент, удвой его двадцать семь раз - и у тебя уже миллион! Всего двадцать семь. А представь себе, что случится после удвоения наших знаний в двести раз. Можешь ли ты без колебаний сказать, что путешествие во времени никогда не осуществится?

- Ладно, - ответил Фрэнк, слишком уставший для упрямого топтанья на ристалище словесных ухищрений. Он начал понимать, что старика ему не переспорить. Сейджхорн, может, и сумасшедший, но теорию свою он защищает умело. - Что там у вас в коробке?

Сейджхорн хмыкнул и потер крышку, словно снимал пыль тыльной стороной ладони.

- Манускрипт, - сказал он. - Манускрипт с чрезвычайно интересным содержанием. Написан на специальной бумаге особыми чернилами и может сохраняться не меньше чем тысячу лет. О приманке на этот крючок я позаботился как следует.

- И что же вы использовали в качестве приманки?

- Чтобы заманить путешественника во времени в открытое пространство, нет ничего лучше, чем другой такой же путешественник, точнее, человек, как бы выброшенный на берег и ожидающий спасения. Конечно, при проведении исследований в этом временном измерении несколько несчастных будет потеряно - тех, кто уже никогда не вернется из своего рейса в прошлое, людей, оставшихся в неизвестности, в какой-нибудь давней эре. Как, скажем, Амелия Эхарт. Я думаю, нечто подобное вполне можно предположить.

- По закону Мерфи.

- Точно. И представь себе, что ты один из таких путешественников, приземлившийся в двадцатом веке. Как еще послать в будущее сигнал о твоем отчаянном положении, если не с помощью капсулы времени?

- В самом деле, как?.. - Фрэнка это заинтриговало.

- Одну минутку, - сказал он после некоторого раздумья. - Если я правильно понял, ваше сообщение дает описание путешественника, застрявшего в нашем столетии. Но наш язык! Разве не подвергнется он за несколько грядущих столетий заметным изменениям? Доступен ли будет нашему путешественнику язык будущего, чтобы послать свой SOS?

- Но ведь автором манускрипта может быть не сам путешественник, а его друг, который знает, как тот сюда попал и хочет помочь ему выжить в этом примитивном столетии. К сожалению, у путешественника лихорадка, и друг беспокоится за его рассудок, боится, что тот сойдет с ума, станет опасен для окружающих. Вот он и шлет сигнал в будущее.

В теории Сейджхорна была убийственная логика. В минуту слабости Фрэнк, пожалуй, мог бы воспользоваться этой логикой. Он поднял голову и взглянул на звезды. Одна из них сияла очень ярко, но он-то знал, что свет пошел от этой звезды тысячи лет назад. Да и самой звезды, скорее всего, давно уж нет. Впрочем, иной раз многого лучше и не знать, храня веру в вечность мироздания.

- Даже поверив в вашу теорию, я не смог бы поместить эту коробочку в капсулу. Туда ничего больше не может войти.

- А ты засунь как-нибудь. Или что-то вынь, а ее вложи.

- Вынуть?! Ради какой-то незрелой теории?

- Я сеятель капсул времени. Я сеял их прошедшие двадцать лет. И теория моя не такая уж... незрелая.