Евгений Гаркушев: 2010 № 1

— А ты, депутат, как первый миллион заработал? — осоловевшими глазами уставившись на Говорова, вдруг проговорил Щербина. — Много людей грохнул? Или все от папы на тарелочке досталось?

— На блюдечке, — машинально поправил Альберт. — Нет, не досталось, папа у меня был простой рабочий. Да и сам я в молодости немало кирпичей перетаскал… Работал, учился, в банк устроился. Где-то повезло, где-то пришлось много работать. Свою компанию я сам создал. Практически с нуля.

— И с законом никогда проблем не было? — хмыкнул Щербина.

— Почему не было? Всякое случалось. Но людей я не резал и не убивал.

— Хороший, стало быть, — презрительно бросил Щербина. — Белый и пушистый. Видал я таких на зоне и не только видал…

— Ладно, засиделись мы, — твердо сказал Говоров, поднимаясь и делая знак официанту. — Ночевать будешь у меня, в комнате для охраны. Или хочешь домой?

— Нет у меня дома, — фыркнул Щербина. — А дружки не заплачут, если я к ужину не явлюсь.

— Вот и отлично. Едем.

Пьяного Щербину водителю пришлось тащить в «мерседес» на себе.

Утро выдалось хмурым, Щербине было плохо после вчерашних возлияний, и он явно трусил. Говоров тоже был мрачен, но настроен решительно. Полмиллиона рублей лежали в дешевом дипломате из кожзаменителя — помощник решил сэкономить на «кошельке». Впрочем, с дорогим дипломатом Щербина смотрелся бы подозрительно. Куда больше ему подошел бы обычный холщовый мешок. Или, на худой конец, крепкая парусиновая хозяйственная сумка из супермаркета.

— Давай деньги, я на вокзале в камеру хранения положу, — предложил Щербина.

— Зачем?

— Ты меня грохнешь, а денег не дашь. Вы, богатые, жадные все.

— И что мне помешает поймать тебя около этой камеры? Или взломать ее — за полмиллиона, полагаю, специалиста найти нетрудно. Не бойся, не обману.

Щербина огорчился еще сильнее, но спорить не стал. Да и правда, что спорить? После короткого разговора настроение окончательно испортилось и у Альберта.

В лаборатории Краюшкина царил яркий теплый свет и вкусно пахло.

— Нужно непременно подкрепить силы перед процедурой, — заявил доктор.

Щербине он подал чашку с ароматным дымящимся напитком. Говорову — хрустальный стакан с мутной жидкостью. Альберт отхлебнул и чуть не сплюнул: питье было холодным, горьким и совсем невкусным.

— Пейте, пейте, — приказал изобретатель. — Так надо.

— Отравишь еще, — пробурчал Щербина. Однако категоричности в его тоне не было, скорее — покорность. Еще несколько глотков, и по лицу донора расплылась блаженная улыбка.

— Не спать! — приказал ему Краюшкин. — Помните: вы должны помогать мне и помогать Альберту Игоревичу. Вы готовы сделать это?

— Да за полмиллиона я готов и менту помочь, — почти добродушно сообщил Щербина.

— Положите деньги на видное место, — приказал доктор.

Говоров пристроил чемоданчик прямо на полу и открыл его.

— Отлично. А теперь — по креслам.

Из подсобного помещения, смежного с лабораторией, будто по мановению волшебной палочки появились два огромных ассистента Краюшкина. Говоров вздрогнул, а Щербина идиотски захохотал. Похоже, в его питье изобретатель щедро подмешал каких-то расслабляющих препаратов.

Говорова полностью раздели и пристегнули к креслу ремнями, закрепили на теле несколько присосок и игл. Процедура оказалась не очень приятной и даже болезненной, а Краюшкин еще и «ободрил»:

— Все это мелочи. Скоро будет по-настоящему больно.

С Щербины сняли только рубашку, обнажив бледное, хилое тело, на голову водрузили шлем.

— Щекотно, — объявил он.

— Электричество, — пояснил изобретатель. — Ничего, вам неприятных ощущений опасаться не стоит.

Ассистенты скрылись в подсобке, Краюшкин спрятался за медным, с мелкими дырочками экраном. Щелкнул тумблер. Загудели приборы.

— Думайте о хорошем. Отдавайте силу. Принимайте силу, — объявил изобретатель. — Приборы фиксируют движение.

Тело Говорова пронзила боль. Болели мышцы — их словно выкручивало. Давило сердце. Крайне неприятные ощущения появились в области желудка. На голову словно надели раскаленный стальной обруч, который неуклонно сжимался.

— Так и концы отдать недолго, — выдавил Альберт.

— Терпи, депутат, — хохотнул Щербина. — Или денежек жаль?

Затея казалась Говорову все глупее. Он по-настоящему разозлился, и зло свое обратил на борьбу с болью, на то, чтобы действительно что-то получить от наглого уголовника. Ведь он и в самом деле имел на это право!