Рэндал Гаррет - Магия и смерть (Лорд Дарси - 2)

- Понятно, - сказал герцог Ричард. - Но я не понимаю, чего ради она вообще туда пошла?

- Возможно, по его просьбе. Любая другая женщина на ее месте знала бы, чем рискует, принимая приглашение явиться в покои графа.

Красивое лицо герцога помрачнело:

- Нет. От собственного брата такого никак нельзя ожидать. Она была вполне права, пристрелив его.

- Совершенно верно, Ваше Высочество. И я не сомневаюсь, что, не будь миледи наследницей, она сразу же и призналась бы. Мне стоило огромных трудов не дать ей признаться, когда она решила, что я собираюсь обвинить в убийстве Дунканов. Но она все время помнила о репутации - и своей, и своего покойного брата. Не как частных лиц, но как графа и графини, служащих правительства Его Императорского Величества короля. Ведь одно дело, если кто-то имеет славу распутника. Большинство людей смотрит сквозь пальцы на подобное поведение аристократа, занимающего высокий пост, если только он справляется со своей работой, и справляется хорошо, - а свои обязанности граф, как известно Вашему Высочеству, исполнял как надо.

Но совсем иное - быть застреленным при попытке напасть на собственную сестру. Она совершенно права, что пыталась это скрыть. И она так и будет молчать, если только в преступлении не обвинят кого-либо другого.

- Чего, конечно же, не случится, - откликнулся герцог Ричард. Сделав маленький глоток бренди, он добавил: - Из нее получится хорошая графиня. Она вполне рассудительна и может оставаться хладнокровной в сложных обстоятельствах. Трудно было не удариться в панику, застрелив собственного брата, но ведь этого не произошло. Многие ли женщины подумали бы о том, чтобы просто снять порванное платье и переодеться в его копию, взятую из кладовки?

- Крайне немногие, - согласился лорд Дарси. - Потому-то я и не упомянул ни разу, что знаю об идентичности коллекции Эдуарда гардеробу графини. Кстати, Ваше Высочество, если хороший целитель, вроде отца Брайта, был осведомлен об этих платьях-дубликатах, он, конечно же, понимал, что у графа сексуальная одержимость собственной сестрой. И он, наверное, догадывался, что все прочие женщины, за которыми гоняется граф, - просто этакие суррогаты, заменители его сестры.

- Да, конечно. И ни одна из них не выдерживала сравнения.

Герцог поставил бокал на стол.

- Я сообщу своему брату королю, что всем сердцем рекомендую ему новую графиню. Разумеется, ни одного слова об этих событиях не будет доверено бумаге. Вы знаете, я знаю, и король тоже должен знать. Но больше - никто.

- Знает еще один человек, - сказал лорд Дарси.

- Кто?

На лице герцога было удивление.

- Отец Брайт.

Удивление сменилось облегчением:

- Естественно. Но ведь он не скажет ей, что мы тоже знаем?

- Думаю, мы вполне можем положиться на благоразумие отца Брайта.

В полумраке исповедальни Элис, графиня д'Эвро, стоя на коленях, вслушивалась в голос отца Брайта:

- Я не буду накладывать на тебя епитимью, дитя мое, так как ты не содеяла греха - в том, что касается смерти твоего брата. А за остальные свои грехи прочитай и выучи наизусть третью главу из "Души и мира" святого Джеймса Хантингтона.

Отец Брайт начал было уже произносить слова отпущения, но графиня прервала его:

- Но я не могу понять одного. Это изображение, это же совсем не я. Я в жизни своей не видела столь поразительно прекрасной девушки. А ведь я такая некрасивая. Я ничего не понимаю.

- Если бы ты присмотрелась получше, дитя мое, ты бы заметила, что лицо сходно с твоим - только оно идеализировано. При переводе субъективной реальности в вещественную форму неизбежно возникают подобные искажения; именно поэтому такие улики и не принимаются судом в качестве реальных вещественных доказательств.

Он помолчал.

- Говоря иными словами, дитя мое: вся красота - в глазах смотрящего.

ДЕЛО ОБ ОПОЗНАНИИ

По рю короля Джона II, в сотне ярдов от набережной Шербура, шли два стражника. В этих местах хранители королевского спокойствия ходили не меньше чем по двое, стараясь при этом все время держать одну руку поближе к висящей на поясе дубинке, а другую - к эфесу шпаги. Обыкновенный обыватель не ходит с оружием, только вот моряки - не совсем простые обыватели. Человек, имеющий в руках лишь дубинку, едва ли устоит перед противником, вооруженным абордажной саблей.

Пронизывающий ветер с Северного моря раздувал полы плащей блюстителей порядка, в желтоватом свете газовых фонарей с калильной сеткой они отбрасывали множественные тени. Тени эти как-то диковато и тревожно двигались при каждом шаге стражников.