Гарри Гаррисон - Молот и крест

Побежденные начали бросать оружие.

Айвар Рагнарсон стоял на речном берегу и наблюдал, как падают и сдаются его люди. Он спал на своем корабле «Lindopmr» и слишком поздно выбрался из одеял. Оставалось только быть наблюдателем. Он понял, что проиграл битву.

И знал почему. Последние несколько дней, полных крови и убийства, принесли ему радость и облегчение. Многие годы в нем жило безумие, слегка отступавшее, когда братья предоставляли ему краткое удовольствие или когда армия считала казнь и пытки уместными. Радость для него – а в армии нарастало отвращение. Эти казни ослабляли боевой дух. Ненамного. Но достаточно, чтобы не вкладывать все силы без остатка в отчаянную защиту – а именно это сейчас нужно.

Он не жалел о том, что сделал. Жалел только о том, что нападение могло исходить лишь от одного человека – Сигвартсона. Ночное нападение, мгновенное преодоление препятствий. И потом, когда его воины вступили в битву, трусливая атака с тыла. Никакой радости в такой битве. Он бежал после проигранного сражения в прошлый раз. Нужно ли бежать сейчас? Победители близко, а на другой стороне реки – их привезли на наспех сколоченных плотах и высадили на берег в пяти милях ниже по течению – десять катапульт выстроились колесо к колесу, охраняемые добровольцами – местными крестьянами. Становилось светлее, и катапульты нацелились на корабли Рагнарсона.

На корабле Айвара – «Lindormr» – соборные рабы тоже ждали у катапульты. При первых звуках нападения они сняли чехол с машины, зарядили ее. Но теперь они ждали, не зная, в какую строну стрелять. Айвар подошел к планширу.

– Отталкивайтесь шестами, – приказал он. – Это оставьте. Отходим от берега.

– Ты оставляешь своих людей? – спросил Дольгфинн, стоявший в группе капитанов на берегу в нескольких шагах от него. – Даже ни одного удара не нанесешь? Это будет плохо выглядеть, когда расскажут о битве.

– Я никого не покидаю. Готовлюсь к новой битве. Поднимайся на борт, если хочешь в ней участвовать. А если хочешь стоять на месте, как старая проститутка, ждущая клиента, оставайся.

Дольгфинн вспыхнул от оскорбления, сделал шаг вперед, положив руку на рукоять меча. В этот момент у него на виске выросли перья, и он упал. Лагерь был захвачен, и лучники повернулись и стреляли в те места, где продолжалось сопротивление. Айвар спрятался за корпусом машины на носу корабля. Рабы медленно выводили «Lindormr» в течение, а Айвар сказал единственному человеку, еще оставшемуся на берегу: – Ты. Прыгай. Сюда.

Архидьякон Эркенберт неохотно подобрал черную сутану, перепрыгнул через расширяющуюся полосу воды, упал у ног Айвара.

Айвар пальцем указал на лучников, которые теперь были видны в усиливающемся свете.

– Машины, о которых ты мне не говорил. Вероятно, ты скажешь, что они не могут существовать. Если я переживу сегодняшний день, я вырву тебе сердце и снесу твой собор до основания.

Рабам он крикнул:

– Перестаньте отталкиваться. Спустите якорь. Спустите трап.

Удивленные рабы перебросили тяжелый в два фута шириной трап с борта на берег, Айвар вышел из-за корпуса машины, защищавшего его, прочно схватил Эркенберта за правую руку и наклонился вперед, глядя, как умирает его армия. Он не боялся, и в голове у него оставалась только одна мысль: как испортить торжество врага, как превратить победу в поражение.

В окружении сильной стражи Шеф шел через хаос лагеря. Он надел шлем, алебарду положил на плечо. До сих пор он не нанес ни одного удара и ни от одного не уклонился. Армии Айвара больше не существовало. Воины Пути окружили пленников, немногие успели убежать к реке и теперь по двое и по трое уходили вверх и вниз по течению. Их немного, никакой угрозы они не представляют.

Сражение выиграно, говорил себе Шеф, и выиграно легко, в соответствии с планом. Но в животе все равно холод: слишком легко, чувствовал он, слишком легко. Боги всегда требуют платы за свою милость. Какой будет она на этот раз? Он побежал, нацеливаясь на шлем Бранда, который уже на самом краю лагеря направлялся в сторону реки. И тут на мачте одного из кораблей, у самого берега, развернулся флаг. Свернувшийся Змей. Айвар поднял свое знамя.

Бранд перешел на шаг, увидя Айвара, стоящего одной ногой на трапе «Линдормра». Между кораблем и берегом шесть футов воды. Айвар в доспехах, на нем зеленые брюки и рубашка, кольчуга и серебряный шлем. Алый плащ он сбросил, но полированная шишка щита кажется красной в лучах восходящего солнца. Рядом с ним маленький человек в черной сутане католического священника, с выражением ужаса на лице.