Александр Березин - Пятьсот первый

Из глаз брызнул сноп искр, рядом ударили литавры и грянул марш. Марш грянул у меня в голове, литавры стучали где-то рядом, метрах в трех. Вокруг головы по окружности неслись колючие желтые звездочки, из их цепочки иногда выглядывал кукиш. Я понял сразу, что налетел на чугунный забор, окружающий парк, с ускорением минимум 2q. Тем не менее я резво вскочил на ноги и, щупая на лбу здоровенную шишку, огляделся. Вроде все тихо, но смутное чувство, что враг продолжает преследование, не оставляло меня. Чертыхнувшись, я просунул сквозь толстые прутья забора ракетку, вытащил из кармана мячи, кинул их на тротуар и, поплевав на руки, принялся за штурм препятствия. Я довольно успешно преодолел его парковую, часть, залез на гребень и, до слез гордый совершенным, обозрел окрестности. Этот то меня и подвело. Окрестности со звездным небом подпрыгнули, причем сильнее всего старалась луна, я попытался судорожно вцепиться в чугунные прутья, пальцы, естественно, скользнули мимо и я сверзился вниз головой, но не до асфальта.

Когда подошла девчонка, я мирно висел вниз головой, насажанный на остроконечные прутья забора клешами своих фирменных джинсов "Леви Страус". Попытки освободиться ни к чему не привели. Сами джинсы не имели ни малейшего желания рваться и тем самым освобождать меня, полностью оправдывая рисунок фирмы: куча лошадей, растягивающая джинсы в разные стороны. Так вот, она подошла, я дернулся в последней попытке, отчего металлический рубль смачно щелкнул меня по носу, вывалившись из кармана, и покатился по тротуару с издевательским звоном.

-- Ты пойдешь со мной,-- она говорила твердо.-- Попытаешься убежать, пеняй на себя.

-- С тобой? Ха! На кой черт я тебе нужен?!

-- Значит нужен.

-- А почему ты не пошла со мной?

-- Я так хочу.

-- Иди ты... щас, разбежался. Видала дурака, аж два раза; -- я не договорил упругая и уже знакомая мне волна, притиснула меня к прутьям решетки. Аналогичное ощущение я испытал, когда летел через скамейку, но тогда я летел, а теперь эта неведомая сила медленно, но верно втискивала меня в чугунные прутья. Мне стало действительно больно.

-- Перестань!--Я заорал, задыхаясь от страха и раздражения.-- Убери свой дьявольский аппарат.

-- Ты согласен? Или я пропущу тебя сквозь решетку, словно мясо через мясорубку. Хочешь?

-- Мое теперешнее положение...--волна саданула меня снизу и плавно опустила на сухие листья, перетащив обратно на парковую часть. Теперь я находился в полной ее власти. Уличные фонари осветили ее лицо. Оно оказалось действительно красивым, а в руках девчонка держала небольшой брусочек с маленьким раструбом и этот раструб смотрел мне в грудь. Она чуть повела головой и тут... Ее глаза СВЕРКНУЛИ В ТЕМНОТЕ как у кошки!!!

-Боже... ты видишь в темноте?

-Вижу, идем.

-Куда?

-Иди вперед, я покажу.

-Может прихватим?-- я кивнул головой на ракетку, сиротливо лежащую по ту сторону забора и раскатившиеся в стороны мячи.-- Или она мне больше не потребуется?

-- Как знать, бери.-- раструб брусочка повернулся в сторону забора и почти мгновенно с сочным звоном лопнули трехсантиметровые чугунные прутья, лопнули и согнулись параллельно земле, образовав аккуратный четырехугольник, способный свободно пропустить человека!

Я с опасением пролез в образовавшуюся щель, подобрал ракетку, пару мячей и направился за последним, откатившимся довольно далеко.

-- Имей ввиду, эта штука одинаково тянет как туда, так и оттуда.

Меня не особо прельщало, пролетев по воздуху, влипнуть в чугун, я тоскливо посмотрел вдоль тротуара, сверкавшего девственной пустотой и с тяжким вздохом полез обратно.

-- Теперь прямо, вдоль забора, -- мы тронулись, девчонка шла немного сзади и нагло подавала команды.

-- Слушай, -- обратился я к ней. -- Может мне и руки за голову заложить?

-- Заложи, если удобно, -- она явно не понимала шуток. Я со злостью сунул руки в карманы и с видом отдыхающего человека продолжал огибать деревья. Парк заканчивался, являя собой картину все большего запустения. Сухая прошлогодняя трава перемешивалась с молодой в диком исступлении. Колючие кусты шиповника полузасохшими ветками цеплялись за мои джинсы, но я не боялся за них, они отлично зарекомендовали себя на заборе. Стало совсем темно, свет почти не долетал до этих забытых людьми мест. Я пару раз получил по ушам хлесткие удары от низких веток деревьев и рассвирепел окончательно. Вернее рассвирепел я для себя, для девчонки я старался остаться верхом обаятельности и вежливости. Ее идиотский аппаратик словно ощущался всеми мускулами моего тела.