Клиффорд Саймак: Чудесное избавление

Если Чевиот Шервуд когда-нибудь и верил в чудеса, то теперь его вера иссякла. У него больше не было иллюзий. Он отчетливо понимал, в каком положении оказался.

Он окончит свои дни на этой захолустной необитаемой планете, и никто не пожалеет о нем, никто не узнает. Конечно, подумал он, жалеть о нем и так некому. Хотя найдутся такие, кто будет счастлив его увидеть, кто бегом прибежит, узнай они, где его искать.

И как раз вот этих людей Шервуд совершенно определенно не горел желанием видеть.

Его огромное, можно даже сказать, непреодолимое желание не встречаться с ними отчасти и являлось причиной его теперешнего положения, потому что с последней планеты он сорвался, не указав порт назначения и не получив разрешения на взлет.

Поскольку никто не знал, куда он направился, а радио его можно было с чистой совестью сдать в утиль, рассчитывать на то, что его кто-нибудь найдет, не приходилось — даже если вдруг станут искать, что само по себе представлялось весьма сомнительным. Скорее всего, ограничатся тем, что разошлют сообщения на другие планеты, чтобы предупредить о нем местные власти.

А поскольку его космический корабль не мог никуда лететь без одной лампы, заменить которую было нечем, он застрял здесь, на этой планете.

Если бы только этим дело и ограничивалось, все было бы не так скверно. Но имелось еще одно, последнее, обстоятельство, которое при других условиях (то есть если бы все это случилось не с ним, а с кем-нибудь еще) заставило бы его живот надорвать от смеха. Однако, поскольку эта история приключилась именно с ним, Шервуду было совсем не до смеха.

Ибо теперь, когда ему не было от этого никакого проку, он разбогател, да так, как ему никогда и не представлялось даже в самых дерзких и жадных мечтах.

В скалистой гряде над лагерем, который он разбил неподалеку от своего искалеченного корабля, залегала жила глинистого конгломерата, прямо-таки набитого алмазами. Вышедшие наружу благодаря выветриванию, они усеивали склон, буквально валялись под ногами на дне крошечного ручейка, бежавшего по долине. Их можно было собирать корзинами. Все — чистейшей воды, а нескольким, размером с человеческий череп, не было цены.

Мужественный, крепкий и смекалистый Шервуд, едва осознав свое положение, принялся использовать его на всю катушку. Временный лагерь он превратил в настоящее жилище, начал делать запасы — копал коренья, собирал орехи, сушил рыбу и заготавливал пеммикан. Если уж ему суждено играть роль Робинзона Крузо, он намеревался делать это со всеми удобствами.

На досуге он собирал алмазы и сваливал их в кучу за своей хижиной. А потом, когда выдавался свободный день или долгий вечер, садился у костра и разбирал их: отмывал от налипшей грязи и сортировал по размеру и блеску. Самые лучшие он откладывал в мешок — чтобы были под рукой на тот случай, если вдруг придется быстро улетать.

Впрочем, он не тешил себя надеждой, что такая возможность когда-нибудь представится.

Однако это не мешало ему предусмотреть все возможные непредвиденные обстоятельства. Шервуд всегда старался оставить себе запасную лазейку. В противном случае его карьера окончилась бы гораздо раньше, в каком-нибудь из десятка прошлых дел и мест. То, что она, по всей видимости, подошла к концу на этот раз, следовало отнести на счет недостатка предусмотрительности: он не догадался обзавестись полным комплектом запчастей. Хотя эту недальновидность, пожалуй, можно было понять, поскольку ни разу еще за всю историю космических полетов лампа, которая сейчас обрекла Шервуда на бесславную кончину, не выходила из строя.

К счастью, он был не из тех, кто склонен к самоанализу. Начни он копаться в себе, в два счета мог бы по уши увязнуть в воспоминаниях о прошлом, а среди них встречались весьма и весьма неприятные.

Разумеется, Шервуду очень во многом повезло. Планета досталась вполне сносная, этакая Новая Англия со скалистой пересеченной поверхностью, заросшая невысокими деревьями и отчетливо похожая на Землю. С таким же успехом его могло занести на планету, покрытую непроходимыми джунглями или вечными льдами, или на любой из еще десятка планетарных типов, непригодных для жизни.

Поэтому он обустроился, как мог наслаждался жизнью и даже не утруждал себя подсчетом дней. Ибо знал, что его ждет.

Он не рассчитывал на чудо.

Чудо, на которое Шервуд не рассчитывал, произошло однажды под вечер, когда он сидел, поджав ноги, на земле и разбирал свежий улов бесценных алмазов.