Евгений Филенко - Звездное эхо (Сборник)

Он с яростью затянулся и посмотрел на тлеющий кончик сигареты. Потом перевел взгляд на сияющее за окном небо. Внезапно он испытал странное чувство родства с этим огромным, чистым небом. Там, за этой слепящей голубизной, жила не чуждая ему Галактика. И он не был ей чужой.

— Гад Вольф! — сказал он решительно. — Тебя сколько женщин любит? Паразит… Закрыть нашу тему? Лабораторию разогнать?. А дулю тебе!

Прервав его филиппики на полуслове, настойчиво зазвонил телефон. Колобов ткнул сигарету в угол рта и кинулся в комнату.

— Верочка! — заорал он в трубку. — Спасибо тебе, хорошая ты девушка!

— Это не Верочка, — после затяжной паузы ответили ему. — С чего ты взял, будто тебе может звонить Верочка? На кой ты ей сдался, старый сатир? Это я, Дедушев.

— Ерунда, — сказал Колобов беспечно. — Рано вы все на мне крест начертали, господа присяжные заседатели. Я еще поведу богатырским плечом и обращу ваш занюханный переулочек в просторную улицу светлого Завтра!

— Ладно тебе, — скучным голосом сказал Дедушев. — Не блажи попусту. Жду тебя через полчаса. В парке возле ротонды.

— Зачем? — встрепенулся было Колобов.

Но Дедушев уже повесил трубку.

…Несмотря на всю скудость накопленной информации, обе противостоящие силы имели некоторое представление о своих противниках. Пусть это были косвенные, неподтвержденные сведения, но какую-то ясность они вносили. По крайней мере понятно было, кто ждет тебя по ту сторону барьера, чем тебя встретит и куда уйдет в случае поражения. Звездолеты Соединенного Разума и империи Моммр использовали сходные принципы передвижения в пространстве и в силу общих законов эволюции создавались на основе родственных технологий.

Но никто не знал, даже вообразить себе не мог, что же такое эти загадочные Ччарр, откуда они пришли в Галактику, если ни на одной из планет не осталось никаких следов их зарождения; где и когда они проявят себя в очередной раз и в чем это выразится. В том, что они наделены интеллектом, мало кто сомневался — настолько разумны были их действия. Передвижения планет и подкачка гаснущих звезд в мертвых системах. Полная разрядка готовых взорваться и разнести вдребезги все окрест коллапсаров. Стабилизация сверхновых, уже вовсю разгорающихся. Да мало ли еще… И не было у Ччарр звездолетов — только сгустки энергии, трепещущие в сетях силовых полей, несущиеся неведомо откуда невесть куда.

Рой именно таких энергетических сгустков и пронесся ураганом между замершими в напряженном ожидании противниками, по самой кромке разделявшего их барьера.

И барьера не стало.

Промелькнувшие, будто призрачный след неведомой доселе, непознанной, фантастической ипостаси мироздания, Ччарр так же безмолвно канули во мрак. Понимали ли они то, что сделали? Ведали, в какой вселенский водоворот событий вмешались? И догадывались ли вообще о существовании в этой открытой для них во всех направлениях звездной пустыне кого-либо еще, кроме них самих — могучих, свободных, неподвластных ни пространству, ни времени?.

Звездолеты Соединенного Разума медленно, осторожно двинулись вперед — к закутанной в кокон кипящей атмосферы планете Роллит. В любую минуту с любой стороны могла последовать отчаянная, бессмысленная, беспощадная атака стервятников Моммр.

Но она не последовала.

Мертвенные, зловещие тени имперских звездолетов проплывали мимо, таяли позади. Они были недвижны. Не отвечали на запросы — как всегда. Но и не нападали.

Что с ними произошло? Неужели беззаботные Ччарр мимолетом, за какие-то доли мгновения уничтожили их экипажи?

Нет — чуткие приборы звездолетов Разума регистрировали интенсивный информационный обмен между кораблями-стервятниками. Похоже, им попросту не было дела до того, что происходило вокруг.

Не переставая строить самые невероятные догадки по поводу случившегося, спасатели устремились к многострадальной Роллит…

Угодив в участок милиции, Вольф утешал себя тем, что некоторое разнообразие впечатлений ему не повредит. Правда, ему все же довелось испытать несколько неприятных минут, когда увешанный мусором с пересчитанных им ступенек лестничного пролета Медведков воспользовался отлучкой участкового и принялся беззастенчиво клепать на Вольфа. Что он, Медведков, возвращался-де из гостей под ручку с законной супругой Анжеликой Юрьевной, был выпивши — конечно, самую малость, — он свою меру знает, а в подъезде на него напал трезвый, а потому особо опасный — ибо руководствовался холодным расчетом, — сознательно решивший бросить вызов рабочему классу в лице его, Медведкова, переродившийся, мать его всяко, интеллигент Вольф с преступной целью выместить свою мелкобуржуазную ненависть к пролетариям всех стран, а также предать публичному поруганию его, потомственного пролетария Медведкова, потомственную пролетарскую жену. Ну и не сдержал он себя, ответил на оскорбление. А если вышеперечисленный перерожденец в процессе его, пострадавшего за свою классовую сущность Медведкова, зверского избиения где-то обронил очки, то пусть пеняет на себя, пусть убыток возместят ему западные спецслужбы, а за нарушение конституционных прав трудящегося на отдых и брак нехай ответит по всей строгости советских законов. Рука дежурного сержанта потянулась за чистым бланком протокола, и этот жест обещал Вольфу мало хорошего. Запахло письмом в институт, проработкой, понижением, прикрытием тематики, урезанием ассигнований. Но тут в участок ворвались свидетели во главе с доблестной пенсионеркой, звали которую, как впервые за период соседствования с ней узнал Вольф, Ганной Григорьевной. Ситуация резко изменилась, и Медведков только успевал пригибаться под пущенными в него зарядами обвинительной картечи. Его положение усугубил отлучавшийся по своим делам участковый уполномоченный Избушкин.