Евгений Филенко - Звездное эхо (Сборник)

Неужели настал этот страшный миг?

Если в Галактике разразится война, никто уже не придет на помощь роллитянам. Не до отдельных планет будет, когда речь зайдет о судьбах целых звездных систем.

Как, из каких сокровенных источников черпала империя Моммр свою злую силу? И что можно предпринять для ее скорейшего обуздания? Да и возможно ли это теперь вообще, перед лицом катастрофы на Роллит?.

Ровно в семь часов внутри, безотказного, давно и тщательно отлаженного организма Олега Олеговича Вольфа сработал невидимый, но раз и навсегда заведенный будильник. И хотя был выходной, не имело никакого смысла отступать от изначально установленного распорядка дня — да и всей жизни.

Не вставая, Вольф сделал несколько дыхательных упражнений из арсенала всемогущей йоги. Затем поднялся, накинул махровый халат и прошествовал в ванную. Смахнув с красивого, мужественного лица остатки сна, вернулся в спальню — настал черед гантелей и эспандера. На четвертом десятке Вольф не изменял установленному некогда порядку. После получасовой гимнастики последовали холодный душ, обтирание жестким полотенцем для стимуляции кровообращения и еще несколько йоговских асан — против единственно досаждавшей Вольфу близорукости. Стоя перед зеркалом и снимая бронзовым станком пену со щек, Вольф спокойно изучал себя — это было не самым худшим его времяпрепровождением. Ни морщин на высоком, с залысинами лбу, ни седины в ровно уложенных прядях волос. Впереди еще три—четыре десятилетия полноценной творческой жизни. Несколько публикаций, монография, докторская диссертация. Затем — перевод в Москву, лаборатория в институте или, чем черт не шутит, директорство. Биография Вольфа напоминала ему, да и окружающим, вектор, устремленный в будущее, не подверженный ни отклонениям, ни даже случайным возмущениям. Житейские соблазны, пустое времяпрепровождение, пресловутый «прекрасный пол» — все тлен, все избыточная информация. Следовательно, вектор Вольфа несся мимо.

В крохотной кухоньке Вольф сам приготовил себе чай и бутерброды. Сам же и съел. Сам же и вымыл посуду. Затем, сбросив халат, облачился в изысканный финский костюм и не упустил надеть галстук, хотя и знал, что на улице зной. Посмотрел на часы — без четверти девять. Он как раз поспевал к открытию публичной библиотеки. Подобрал в прихожей заблаговременно уложенный атташе-кейс, проверил перед зеркалом центровку галстучного узла и аккуратность пробора. Опустил на глаза забрало темных очков с диоптриями. Полный порядок.

На лестничной площадке Вольф едва не столкнулся с соседкой сверху. Звали ее, кажется, Анжелика — нелепое, заимствованное из дешевой беллетристики имя, свидетельствовавшее о духовной бедности родителей. Но сама Анжелика была хороша, пусть даже и с легким налетом вульгарности — чуть гуще тени на веках, чуть больше помады на губах, чуть сильнее беспорядок в прическе, чем того требуют каноны актуальной моды. И шифоновое платье чуть короче, нежели подобает замужней женщине. Хотя и молодой, красивой и бездетной. А муж Анжелики, неопределенных занятий субъект по фамилии Медведков, был пьяница и бытовой дебошир. Вероятно, руку на жену не раз поднимал. Мстил ей за красоту? Вполне в его духе.

Анжелика вскинула взгляд колдовских зеленых глаз на Вольфа, и тому почудилось в них нечто вроде просьбы. О чем? Он не знал. Губы Анжелики шевельнулись, прошелестев невнятное приветствие, и застыли, как если бы она вдруг задумалась, не заговорить ли с этим холеным, благополучным, живущим в недоступных для нее сферах мужчиной, словно сошедшим с киноэкрана на не так чтоб очень опрятную лестничную клетку. Но они не были коротко знакомы, и поэтому сработали условности подъездного этикета: Анжелика молча отвела глаза.

Вольф посторонился, пропуская женщину, и чуть кивнул. В его отлаженной, настроенной на десятилетия душе-программе наметился небольшой непредвиденный сбой. Но Вольф легко подавил его в зародыше. Если когда-нибудь он позволит собственной голове закружиться, то, разумеется, по поводу женщины из своего круга, чтобы гарантирована была полная общность интересов и увлечений. И, безусловно, свободной. Анжелика была чужда науке: она работала чуть ли не продавщицей в овощном магазине. И к тому же состояла в зарегистрированном браке, хотя Вольф и не мог одобрить образ жизни ее супруга.

На улице он задержался, чтобы купить газету в киоске «Союзпечати». Пересчитывая сдачу, ненароком покосился на окна своего дома. Как странно — в одном из них, прижавшись к стеклу щекой, стояла Анжелика.