Дмитрий Гаврилов - Отметина сатаны (Зов мастера - 2)

- Мои очки!?

Cтанислав прищурился и осмотрелся.

- Целы и невредимы, - подтвердил собеседник, протягивая драгоценный предмет владельцу, при этом держался двумя пальцами за дужку, точно за мышиный хвост.

Стены, похожие на кремлевскую мостовую.

В углу - корыто. В противоположном - сенной настил. Чрез решетчатое узкое оконце под самым потолком еле проникал тусклый свет, которому, к тому же мешала, сдутая автомобильная шина.

Не, не шина! Слегка приглядевшись, Станислав понял, что это обычное колесо. Телега тронулась, заскрипело.

- Что ж, с добрым утром, брат Павел!

- Рехнулся! Какой я тебе брат? - обиделся тот.

- Объясняю популярно. Мы были на экскурсии в замке Вартбург, там нам рассказали об одном досадном случае, случившемся пятьсот лет назад по вине Лютера. Вы захотели повторить его подвиг...

- Ну, да! - согласился Павел, - И поспорил даже с одним местным бароном, который погасил свет и посадил нас в каталажку под шумок... Но я обращусь в посольство, если выберусь, конечно. Это что же получается! Дуэль, она по всем правилам должна быть, или эти немцы совсем понятия о чести утратили.

- А ведь, тоже объяснение, - задумчиво проговорил Станислав, Рациональное, всамделишное. Так, что будем делать, брат Павел?

- А ежели в дверь немного постучать, брат Станислав! - предложил тот и тряхнул рыжей шевелюрой.

- Попытка - не пытка! Пробуйте!

Павел нервно вскочил, подбежал к массивной деревянной двери и забарабанил так, что Станиславу стало дурно, - "Мо-сков-ский Спар-так!"

Грохот сотряс весь замок от вершин башен до основания, стены отразили мощные удары болельшика эхом.

- Да, по какому праву! Капиталисты!

Инквизиторы чертовы!... - заорал Павел, опорожнив драгоценные сосуды памяти по части крепких выражений.

- Если наши тюремщики - немцы, ты их не удивишь, - пошутил Станислав.

Излияния были прерваны скрипом открывающейся двери. Павел полетел вниз по ступенькам и угодил точно на подстилку. Но Станислав и не глянул в его сторону. На пороге появился волосатый стражник в пузатой кирасе и с бердышем в руке:

- Wie fu:hlen sie sich?

Мысли у Станислава затеяли лихой перепляс.

- А бароновы слуги с юмором оказались:

"Как себя чувствуете?" - подумал он, и попытался завязать разговор. - Я плохо говорю по-немецки...

- Was wu:nschen sie? - пробурчал стражник.

- Что мы хотим? А что мы хотим, Павел?

Брат Павел выразительно пожевал палец и посмотрел на стража.

- Ну, и чем я могу помочь? - понял Станислав.

И прежде, чем он, роняя вездесущие очки, бросился на бородатого, то захлопнул дверь.

- Реформация, мать их... Так раз так...

- потерял терпение Станислав.

- Чего? - не понял его сокамерник.

- Широкое общественное движение, по-латински - это преобразование, в Европе шестнадцатого века.

Говорят, носило, в основном, антифеодальный характер. Вот только крестьянство что-то не торопится освобождать своих союзников, - сострил в ответ психолог.

- И органы тож, - недовольно подтвердил Павел.

- Какие органы!? Перекреститесь лучше.

Вы, может, и Михайло Афанасьевича не читали?

- Нет, не читал никакого Афанасича, и Василича тоже не читал. А чего?

- Вы бы попросили при случае немного чернил у Лютера, они вам еще пригодятся... - предположил Станислав.

- Заявление в посольстве я всегда успею накатать, фрицы недобитые. Я никак не пойму, от вас-то им что надо.

Ну, обидел я барона - с меня и спрос. Вы-то в стороне стояли.

- Я им нужен, как свидетель, - отозвался психолог.

(Сцена третья. И Свет и Тьма.)

Дверь скрипнула, тяжело сдвинулась с места. В проеме возник невозмутимый сторож и поставил на пол котел с похлебкой. Павел выругался - в мутной жиже виднелась лишь одна ложка.

- Не расплескайте! Я проголодался! - предупредил собрата Стас.

- Суп-то, похоже, из концентратов?

Может, у них тут эта, продовольственная реформация? - зашептал ехидно Павел, отхлебнув из котелка.

- Тсссс... Микрофоны, - едва приоткрывая губы, под нос пробурчал Станислав. - Вот дураки! - уже громко сказал он, разглядывая ложку, Говорил я этому режиссеру, если снимать крупным планом - мигом нержавейку признают. Ну, где вы видали при Реформации такие чистые, блестящие котелки? Эй! Стоп камера!

Дверь снова отворилась, бородатый сторож отошел в сторону, жестом приглашая их следовать за собой.

- Давно пора, - мне сына из детского сада забирать ровно в шесть. обрадовался Павел. - И чтоб я еще согласился на частную студию работать? Ни фига!

- А сценарий-то, сценарий какой дешевенький! Плагиат, да и только! выразил свое возмущение Станислав, пряча совершенно ненужные теперь очки в карман.