Дуглас Брайан - Сокровища связанного бога

— Ты свободна! — произнесла Соня.

— Кто ты? Чего ты хочешь от меня? — пролепетала девушка.

Судя по выговору, она была родом откуда-то с севера… Может быть, даже из Аквилонии.

Соня поморщилась. Она ненавидела аквилонцев и все, что несли они миру: так называемую «цивилизацию» — цивилизацию сытости, продажности и убийств.

Тем не менее с пленницей нужно было что-то делать. Она была совершенно беспомощна. Бросить ее одну в джунглях только потому, что бедняжка имела несчастье родиться в Аквилонии, — значит, обречь ее на верную гибель. В таком случае лучше было бы оставить ее в лапах работорговцев. Те по крайней мере заботились о ее жизни.

— Постарайся не двигаться. Я развяжу тебя, — сказала Соня, стараясь придать своему хриплому голосу ласковые интонации.

Увидев в руках странной женщины кинжал, белокурая девица отчаянно завизжала и забилась в своих путах.

Она не верит мне, сообразила Соня. Она думает, что я сейчас перережу ей горло. Что ж, возможно, она и права…

Соня остановилась в нерешительности. Конечно, трехнедельное отчаянное путешествие по джунглям, полуголодная жизнь, одиночество, — все это отнюдь не красило Соню. Если быть совершенно честной, то сейчас она, наверное, выглядит похуже самого лютого стигийского мародера.

От грязи, пота, раздавленных насекомых ее лицо превратилось в жуткую маску. Одежда Сони изорвалась, когда-то белое покрывало на волосах сбилось и утратило былую чистоту. В косах застряли листья и веточки. А как еще может выглядеть человек, потерявший все свои вещи в водах Стикса — в верховьях эта река была довольно быстрой и бурной!

Соня нахмурилась. Ей вовсе не нравилось выглядеть замарашкой, пусть даже в глазах этой насмерть перепуганной холеной аквилонской девицы. Соня сердито пригладила свои огненно-рыжие волосы и тряхнула головой.

— Ну вот что, — проговорила она, — брось-ка ты дурить. Давай сюда руки. Ничего дурного я тебе не сделаю… — И не удержалась от удовольствия прибавить: — Пока что.

Измученная пережитыми ужасами, прекрасная пленница потеряла сознание. Что ж! Соня и сама с удовольствием рухнула бы в обморок, но сейчас она не могла позволить себе подобной роскоши. Для этого она была слишком голодна.

Соня собрала оружие и продукты, готовясь разбить лагерь на новом месте. Когда она вспомнила о гирканце, которого оглушила ударов в висок, было уже поздно: того и след простыл. Соня решила пока что не беспокоиться об этом. Одной заботой меньше, только и всего. Соня не слишком любила убивать безоружных, беспомощных людей. А оставлять врага в живых было непозволительным легкомыслием. Словом, гирканец позаботился о себе сам и избавил Соню от разных неприятностей и необходимости принимать какое-то решение. Когда-нибудь, возможно, они снова встретятся лицом к лицу как достойные противники. За годы скитаний и приключений Соня кое-чему научилась. Никто не сумеет найти ее следов в джунглях, если только сама Соня того не захочет.

Пробуждение оказалось не из приятных. Лежа связанной по рукам и ногам и глядя в низкое небо, Соня угрюмо размышляла: что же помешало ей заснуть чутко, как обычно, прислушиваясь к каждому шороху? Сытный ли ужин — впервые за долгое время? Какой-то таинственный дурман, подмешанный ей в питье?

Какая разница! Она попалась — только это и имело сейчас значение.

Как бы то ни было, а сейчас она мерно покачивалась, привязанная к большим носилкам, которые несли на плечах два высоких туземца.

А белокурая девушка, пленница, аквилонка? Уж не приснилась ли она Соне? Действительно, она была похожа на видение — в красивом платье, с блестящими золотистыми волосами, голубоглазая, как фарфоровая куколка… Что она делала в этих джунглях?

— Не приснилась! — произнес вдруг чей-то голос над ухом у Сони.

Этого еще не хватало! Кто-то читает мои мысли, подумала Соня и выругалась про себя — специально для подслушивающего телепата.

Однако голос человека, заговорившего с Соней, показался ей странно знакомым. Где она слышала его? Где? Вроде бы, они встречались совсем недавно… Когда же это было?

Да нет, не может быть! В последний раз она разговаривала с человеком — если не считать, конечно, белокурой пленницы и умирающего чернокожего юноши — несколько недель назад. Не мог же чернокожий… Глупости! — одернула себя Соня. Раны парня были смертельны. Он давно уже стал пищей для червей.

— Как видишь, нет, — спокойно отозвался тот же голос. — Я же говорил тебе, что мой бог исцелит меня. Ах, Соня, ты все время забываешь, что здесь, в Кешане, богов много. Я служу хорошему, старому богу. Он многое может и никогда не отказывает жрецам в их скромных просьбах. А мы постарались доставить ему удовольствие. Мы наняли стигийцев, которые согласились в обмен на наше золото привезти белокурую девушку с белой, как слоновая кость, кожей в жены нашему богу. Ему нужна жена, он ясно выразил свою волю… А у нас есть золото. Ты не слышала об этом? Много золота. Можно взять не один мешок, а останется еще больше. По дороге на стигийцев напал этот сумасшедший Сирхан, который называет себя Братом Рассвета… Гирканец, наемник. Он иногда работает сам на себя. Ну, тот гирканец, которого ты убила на поляне…