Георгий Шах - Нет повести печальнее на свете…

Расставшись со Сторти и его воспитанником, Тропинин пошел погулять по вечерней Вероне. Он заглянул в бар, где встретился с Дезаром в ту памятную ночь, постоял у гостиницы «Семью семь», побывал в парке, примыкавшем к дворцу Капулетти, — там доживала свой век одинокая полубезумная Марта. По аллеям прогуливались влюбленные пары. Жизнь шла своим чередом.

Тропинин попросил прохожего показать ему дорогу к месту, где стоял раньше дом Монтекки. Уже издалека он увидел возвышающийся там бронзовый памятник. Ула — точеный профиль, длинная и узкая фигура, как на полотнах Кранаха и Боттичелли. И Ром — статный, широкоскулый. Скульптор изобразил их на морском берегу в миг первой встречи.

Долго стоял Тропинин у памятника, переживая заново дела минувших дней. И уже собравшись уходить, заметил выгравированную на постаменте надпись:

Моя искренняя признательность всем друзьям-гермеситам, без щедрого содействия которых это повествование не могло появиться на свет. Особенно низко кланяюсь я синьору Сторти за бесценные сведения, позволившие почти с документальной точностью рассказать историю любви Рома Монтекки и Улы Капулетти.

Кстати, об именах. Прошу прощения у читателей за мистификацию, но они, должно быть, сами поняли, что здесь нет никаких чудесных совпадений, а просто авторский прием. Во-первых, подлинные имена и фамилии героев показались мне недостаточно благозвучными. Во-вторых, я счел уместным провести прямую параллель, чтобы читатель, не тратя время на догадки, поразмыслил над тем, как единообразна в ключе своем и бесконечно множественна в звучании мелодия любви, а главное — как велика ее животворящая сила. Будь то в XVI веке на Земле или в XXV на Гермесе — повсюду истинное и незаурядное чувство, сметая преграды, засыпая рвы, сближая противозначные полюсы, уравнивает влюбленных и одним этим раскрывает глаза обществу на несуразности его устройства.

Собственно говоря, именно потому, что буря на Гермесе родилась из песни жаворонка, мне пришлось взяться за несвойственное для себя занятие и вместо отчета о служебной командировке написать роман. Надеюсь, читатели будут снисходительны к его художественным достоинствам. Вот, впрочем, еще один довод в пользу разумного профессионализма. Беда, коль сапоги начнет тачать пирожник, но и пирожнику не повредит знание теории вероятностей. Такова, наверное, и вся мудрость.

Признаюсь, больше всего мне пришлось помучиться над теми страницами, где выступает на сцену «синьор легат»: легко ли изображать самого себя в третьем лице! Во всяком случае я старался избежать саморекламы и поведать о роли землянина в гермеситских событиях как можно более беспристрастно. Все равно, дело это щекотливое и на всех не угодишь. Одни останутся недовольны тем, что землянин, хотя и робко, но ходатайствовал за молодых людей перед Великим математиком и даже ввязался в драку в кабачке «Заходите, не ошибетесь!». Другие будут ругать его за равнодушие к судьбе Рома и Улы, недостойное посланца великой цивилизации. Но пусть они сначала прочтут существующие на сей счет инструкции (см. свод актов, регулирующих космические контакты, т. 12, с. 114).

Посол (латин.) .

Должностное лицо в Древнем Риме.

Полицейские (итал.) .

Государственный переворот (франц.) .