Юрий Герасименко - Зенона-Талл

И в тот же миг скала вздрогнула, глубинный, глухой гул прошел по ней. Над кратером дым почернел и, внезапно качнувшись, запылал красными отблесками магмы.

- Началось... - Петров посмотрел на экран прибора, нахмурился. - Плохи дела. Успеем ли?.. По местам!

Григорию Николай приказал стать на корме. Рядом поставил Виталия. Татьяну усадил возле центральной иванитовой глыбы, а сам принялся сбрасывать балласт.

Громоздкое несуразное сооружение, подгоняемое попутным ветром, медленно поплыло над пропастью. Внизу чернел девственный лес, громоздились скалы, зияли бездной провалы. С сотню метров оставалось до озера магмы, а там - с километр до острова.

- Начали! - скомандовал Петров.

Григорий взял из груды два связанных камня.

- Кидай! - крикнул Николай, и камни полетели в противоположном движению направлении.

- Принцип реактивного двигателя. Здорово придумано! - в восторге воскликнула Татьяна. - Ну и молодец же вы, Петров!

Повеяло горячим дымом. Плот приближался к огненному озеру.

- Еще!

Летели уже над самым озером. Серый, ядовитый дым застилал остров. Двигались почти вслепую. Где-то справа, казалось, совсем недалеко, багровея сквозь рыжую мглу, ревела, грохотала Афродита.

"Какая красота! - Григорию хотелось петь. - Здорово! Что ни говори, для подвига необходима обстановка. Вот сейчас бы..."

Внезапно кто-то словно толкнул плот вниз. Серным смрадом дохнула уже близкая магма.

- Кидай балла-а-ст!! - не своим голосом взревел Николай. - Кидай!

Григорий и Татьяна торопливо бросали и бросали тяжелые черные камни. Плот поднимался, но медленно, очень медленно, словно нехотя. Дым стал как будто реже, прозрачнее.

- Хватит! - крикнул Николай. - Иванит тяжелеет. Изменения в поле Мро.

В тот же миг плот снова пошел вниз. Извержение усиливалось.

- Кидай!! Кидай!! - хрипел Николай сквозь пронзительный свист и грохот.

- Кидай балласт!.

- Еще! Еще! Еще! - едва долетала его команда.

Плот поднимался, дым рассеивался.

- Остров! - закричала Татьяна. - Вижу остров! Корабль, корабль вижу! И словно задохнулась вдруг: - Балласт... кончился...

Петров обнял Григория и сразу встрепенулся, бросился к фалам, ведущим к иванитовым глыбам:

- Отвязывайте плот, на них дотянем!

Григорий тоже метнулся к иваниту. Плот медленно, едва заметно приближался к островку, который все уменьшался и уменьшался, погружаясь в тяжелые огненные волны.

В дыму мелькнула фигура Виталия. Его било, как в лихорадке.

- Помогай! - крикнул Григорий, но Виталий только вздрогнул. - Пустое, промямлил, - бессмысленные усилия, - закрыл лицо руками.

И снова, в третий раз уже, словно ударило что-то в плот, потянуло книзу.

Ломая ногти, пуская в ход зубы, Григорий и Николай развязывали и развязывали узлы. Сейчас бы резаки. А остров близко, совсем близко! Еще бы сбросить что-нибудь и дотянули бы. И вдруг Григорий спохватился: где Татьяна?

- Татья-а-на!..

- Татьяна! Помогай! - крикнул и Николай.

- Поздно! - послышался голос. Сквозь дым к краю плота мотнулась маленькая тень.

- Стой! - Григорий ринулся за Татьяной. - Стой! Стой!

У самого края, над дымной огненной пропастью схватил за плечо, успел-таки, остановил:

- Стой, говорят!

Но глянув вниз, где ленивые огненные волны были совсем близко, понял: "Татьяна права. Не успеем..."

Вспомнил: "Один поцелуй - одна звезда..."

- Прости, - сказал, - я не смогу подарить тебе звезду... - протянул Татьяне почерневший цветок. - Я - счастливый...

Отшатнулся, ступил на край и растаял в багровом дыму...

Плот перестал падать. Медленно, словно из последних сил, приближался он к черному, обожженному берегу. И, не дотянув какого-то метра, тяжело опустился на остывающую у края магму.

Сквозь горячий кровавый дым трое выпрыгнули на раскаленную скалу. И тут же Татьяна пошатнулась, упала.

Дым, дым... Черный, тяжелый. Клубится, наплывает, давит на грудь. И он все меняется и меняется, этот страшный грязно-багровый дым. То медленный, вялый. А качнется, вспыхнет кровавым пламенем и уже движется быстро, тревожно - мигают, танцуют красные языки в черном взвихренном круговороте. Дым... Дым...

И сквозь него плывет, надвигается на Татьяну огненное лицо Григория.

Бред прекратился только на третьи сутки. Постепенно, как чужие, открыла глаза: свет... белый, спокойный...

"Как странно, - подумала она. - Свет - белый..."

За большим иллюминатором над мирным фиолетовым лесом ярко светили два солнца - зеленоватое и голубое. Возле койки Николай в белом халате...