Сергей Герасимов: Ныряльщик

Понятно, что сок Абсолютных луковиц имел чрезвычайную, хотя и не абсолютную, ценность. Но добывать луковицы было практически невозможно, потому что их плантации, явно искусственного происхождения, очень хорошо охранялись.

Любое техническое устройство уничтожалось, как только оно подходило слишком близко. Множество кораблей, лодок, подводных роботов, батискафов и прочей мелочи погибло здесь, пока человек понял, что все попытки бесполезны. Защита плантаций была такой же абсолютной, как и сами луковицы - она не подпускала к себе чужую технику. Пытались использовать ныряльщиков, но защита распознавала человеческое тело, точно отличая его от дельфинов, акул и рыб, увы. Поэтому луковицы находили не чаще чем раз в несколько лет - те, которые были вынесены потоками за пределы плантации. Такова официальная версия.

Однако на черном рынке всегда можно было достать сок морской луковицы - по астрономической цене. Это значило, что некоторым ныряльщиками удавалось обмануть защиту.

Янсон перешагнул одной ногой через поручни. Потом снял часы и бросил в воду. Чем меньше техники, тем безопаснее. До острова - киломеров двенадцать спокойного моря. Это немного для отличного пловца. Янсон был одним из тех ныряльщиков, которые знали, как обманывать защиту.

Оттолкнувшись от борта, он нырнул и сразу пошел в глубину. На десяти метрах сдавило уши и он решил пока не погружаться дальше. Темное дно, ещё не освещенное солнцем, бугрилось мутной чернотой где-то внизу, на глубине метров восьмидесяти. Дно здесь довольно ровное, без щелей, ям и холмов. В принципе, спрут, охраняющий плантацию, может дотянуть щупальца и сюда, но, скорее всего, его здесь нет. Спрут представлял собой сложную систему из длинных многокилометровых прочных нитей - что-то вроде подводной паутины. На нитях были острые выросты, напоминающие кусочки бритвы. Как только спрут чувствовал вторжение, его нити обматывали и сдавливали чужака. Лезвия глубоко резали кожу во многих местах. Акулы, которых Спрут не трогал, обычно завершали дело. У человека, замеченного Спрутом, шансов уже не было.

Янсон мог находиться под водой больше часа. После этого ему требовалось несколько часов спокойно полежать на солнышке. Его организм был специально модернизирован и приспособлен для глубоких нырков. Конечно, стоила такая операция очень дорого и все расходы оплачивал заказчик.

Когда он добрался до острова, солнце уже поднялось высоко. Его косые столбы ходили в глубине, желтые вперемежку с голубыми, наполненные белыми искорками мелких рыбок, и освещали темно-зеленые пятна на самом дне - там, где лежал

Спрут. Даже с близкого расстояния Остров казался колоссальным каменным монолитом и не верилоссь, что это вещество может быть и бесконечно прочным и одновременно мягким, нежным, податливым, упругим, как кожа на лице девушки.

Стена острова уходила вниз совершенно вертикально, уходила и терялась подо дном

- а потом ещё на пятнадцать километров в глубину - и заканчивалась острием, плавающим в магме, указующим на некую точку в космосе, неподвижную, возможно, уже миллиарды лет. Вдоль стены острова тянулись узкие полоски обратной гравитации и морская вода, потоками толщиной в ладонь или чуть больше, устремлялась вверх. Там она собиралась в озеро, питала корни деревьев и снова падала вниз, наполняя воздух шумом и запахом морской соли. Таким образом поверхность - или кожа? - острова всегда была влажной. Может ыть, это необходимо было для его существования. Или - кто знает - для его жизни.

Янсон выбрал одну из полос, побольше, и прижался к гладкой мягкой поверхности. В первые секунды всегда кружилась голова. Потом он открыл глаза и увидел, что мир перевернулся: море стало небом, а небо - морем, обратная гравитация перевернула его представление мира. Сколько ни тренируйся, а никогда к этому не привыкнешь. Сейчас он скользил по стене вверх, головой вперед и чувствовал, что падает, разгоняясь, в бездну. Этот разгон несложно остановить - достаточно чуть отодвинуться от стены, оттолкнувшись от неё руками - тогда нормальная гравитация уравновесит обратную.

Через пару минут он был уже наверху. Вершина острова представляла собой неглубокую чашу, наполненную теплой морской водой. Соленость воды здесь была намного меньше, чем в море - настолько, что вода годилась для питья. Эта вода питала корни якорных деревьев, которые свешивали свои могучие ветви над километровым обрывом. Он вышел на берег. Отсюда был прекрасный вид. На горизонте виднелось туристическое судно. Можно приступать к делу. Нужно спешить. Через тринадцать дней за ним придет катер. Янсон был на острове уже в шестой или седьмой раз. Он любил остров и иногда разговаривал с ним, как с человеком.