Андре Нортон - Дзанта из Унии Воров

Ланг, сидевший у ее ног, снова запрыгал, и она улыбнулась его веселью, положила руку ему на голову, а из темноты выскочил Джеремайя и с громким мурлыканьем принялся тереться о ее ноги. Рита ему тоже уделила ласковое прикосновение. Когда она подняла голову, на лице ее лежала тень беспокойства.

— Одни выбирают свободу, другие предпочитают свои цепи. Почему это так?

— Потому, — взорвался Крокер, — что мы остались сами собой! Мы не хотим превращаться в… в…

— В то, чем стала я? Но в таком случае что же и такое, Барри?

— Не знаю. Знаю только, что ты — не Рита. И что я ненавижу тебя за то, что ты с ней сделала!

— Но я Рита, целиком и полностью Рита. Страх — спутник ненависти. Ты ненавидишь меня, потому что боишься.

Ник увидел, как напряглось лицо Крокера. Словно у человека, который убивает другого.

— Вы видите? — обратилась Рита к Хадлетту. — Его разум глух к доводам, потому что он сам этого хочет. Каждый из нас воздвигает вокруг себя собственную стену. Какова ваша стена, викарий?

— Моя вера, Рита. Я прожил с ней всю свою жизнь, и она была частью моего существа. Я служитель своей веры, и как таковой не могу ее предать.

Она склонила голову.

— Вы слепы, но не можете сделать иного выбора, сообразуясь со своими представлениями. А ваша стена, леди Диана?

— Наверное, я тоже могу сказать, что это вера — в прошлое, в то, чем я жила… — Она говорила медленно, словно с трудом подбирая нужные слова.

— Пусть будет так. А ты, Джин? Да, я понимаю, что привязывает тебя к опасности и Тьме.

Девушка вспыхнула, губы ее сердито дрогнули, однако она промолчала и лишь ближе придвинулась к Крокеру.

— Миссис Клэпп? — продолжала Рита. Казалось, она хочет от каждого услышать последний решительный отказ.

— Ну… наверное, потому, что я всю жизнь ходила в церковь. Если викарий считает, что что-то дурно, я делаю так, как он скажет.

— А вы, Страуд?

— Как леди Диана сказала — ты выбираешь, с кем ты. Мне это подходит.

— А ты? — Рита повернулась к Линде.

— Если выбрать Авалон, то появится ли шанс вернуться в свой собственный мир? — спросила та.

— Этого я не знаю. Но полагаю, что желание остаться будет сильнее желания вернуться. Ибо ты становишься частицей Авалона.

— Тогда, я думаю, нет! А Ланг выбирал? — Линда опустила глаза на сидящего у ног Риты песика.

— Спроси.

— Ланг… Ланг… — негромко позвала Линда. Пекинес посмотрел на нее и подошел — медленно, но все же подошел.

— Они тоже остаются верны тем, кого любят, — проговорила Рита. — Поэтому он будет с тобой. Так же, как Джеремайя разделит вашу участь, миссис Клэпп.

Теперь настала очередь Ника. Он внутренне сжался, поскольку знал, что ответит и что его затем ждет. Почему он должен взваливать на себя это бремя? Его не связывают никакие узы сердца, о которых говорила Рита, и все же он должен поступить вопреки своим желаниям, и даже не мог объяснить почему.

— Я остаюсь, — произнес он прежде, чем она спросила. Рим сдула брови.

— Для тебя это не то же самое, что для других. Ты говоришь те же слова, и все же из этого может получиться нечто большее. Увидим. Но сейчас я помогу вам всем. То, что подстерегает вас снаружи, — лишь предвестник надвигающегося следом. Объедините вашу волю с моей, и я установлю защитный барьер — хоть ненадолго.

— Нам ничего от тебя не нужно! — яростно проговорил Крокер.

— Барри, мы будем решать сообща, — остановил его викарий. — Полагаю, Рита, что ты желаешь нам добра. Что скажут остальные?

Крокер и Джин покачали головой отрицательно, но другие согласно кивнули. Таким образом, решение было принято, и они слили воедино свои усилия, стоя в пещере друг возле друга, не зная, что создается ими снаружи, но ощущая могучий прилив энергии, исходящий от Риты.

— Барьер долго не продержится, он лишь даст вам краткую передышку.

— Мы благодарны за все, что ты для нас сделала, — отозвался викарий. — И, дитя мое, мы желаем тебе самого доброго.

Рита подняла руку и очертила в воздухе анк, вспыхнувший на мгновение бледно-голубым пламенем.

— Желаю вам — покоя. И чтобы никто не смог его нарушить.

Она снова заплакала, слезы потекли по ее белым щекам. Затем Рита повернулась и пошла прочь, и сияющий туман окутал ее плотным облаком, так что оставшиеся не видели, как она исчезла.

— Она пожелала нам смерти! — взорвалась Джин. — Вы же поняли: она назвала ее «покоем» — смерть!

— Она пожелала нам лучшее из того, что может нас ожидать. — В голосе Хадлетта звучала глубокая усталость. — Думаю, она говорила правду.