Андре Нортон - Дзанта из Унии Воров

— Рита.

Должно быть, он произнес ее имя вслух. Или же она, как Джеремайя, могла читать его мысли.

— Да, я — Рита. — Голос ее звучал так же монотонно, как голос Герольда.

Однако лицо ее не было столь же бесстрастным, как у Авалона: оно выражало озабоченность и что-то еще. Девушка изучающе смотрела на Ника — словно мастер на инструмент перед тем, как приступить к работе, подумалось ему.

— Ты мог умереть — там. Ты не принадлежишь Роду. — Она утверждала, а не спрашивала.

— Ты здесь одна?

— Одна? — изумленно переспросила она и огляделась, словно видела нечто недоступное его взору, и была поражена этим вопросом. — Одна… отчего же… — Рита помолчала. — Ты не принадлежишь Роду, — повторила она. — Ты не можешь видеть. Нет, хоть ты и не видишь, я не одна. Зачем ты, не принявший Авалон и не принятый им, пришел сюда?

— Чтобы узнать, что защищает город от нападения. Твои… те, с кем ты была раньше, — они в опасности. Им нужна защита.

— Принадлежащим Роду ничто не угрожает. Остальные же могут обрести безопасность, о том попросив. Это так. Я пришла к ним, но они прогнали меня прочь. Они слепы и не желают прозреть, они глухи и не желают слышать. Они… — впервые ее голос дрогнул, — они погибнут, потому что таков их выбор.

— Они говорят, ты изменилась.

— Да. Я теперь принадлежу Роду. Взгляни. — Она опустилась на колени и положила руку рядом с рукой Ника.

Белая, ослепительно белая кожа, очень гладкая и без единого волоска. Его собственная рука в сравнении с Ритиной казалась грубой, шершавой, коричневой от загара. Девушка взяла Ника за руку, и это прикосновение ничем не напоминало те, что он знал раньше, — казалось, его ладонь стиснули пальцы высеченной из мрамора статуи.

— Таково тело принадлежащего Роду, — сказала Рита. — Вот в чем наша защита от оружия летающих охотников и прочих опасностей. Есть силы Зла, которые присущи этому миру изначально, и они не наносят телу раны, а действуют иначе. Если твои спутники примут Авалон, они станут частью Авалона, как я сейчас.

— Ты… ты твердая… — Никто не сумел подыскать иного слова, каким обозначить свое ощущение от ее прикосновения. — И все же… тогда, в лесу… я видел, как рука Линды прошла сквозь твою руку.

На это Рита ничего не ответила, а властно проговорила:

— Ты пришел туда, где не можешь оставаться. Если ты не принимаешь Авалон, он может убить. Ты успел почувствовать, как приходит смерть. Уходи — это место не для тебя.

Она коснулась его лба — там же, куда монах-фанатик уколол его металлическим крестом. Пальцы ее были холодны, как камень, но их прикосновение наполнило Ника новыми силами, и он вновь смог подняться на ноги.

— Ты спасла мне жизнь. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

Никогда, подумал Ник, он не забудет ее слез и того, чем были полны ее плачущие глаза.

— Какие слова можешь ты добавить к тем, что я им уже сказала? — ответила Рита. — Страх проник в их души столь глубоко, что они готовы скорее убивать, чем принять то, что я предлагаю.

Ник думал, что она останется, но когда, не найдя, как опровергнуть справедливость ее слов, он двинулся прочь, Рита пошла следом.

— Я выйду из города. Не нужно…

На лице ее мелькнула чуть заметная улыбка.

— …Провожать тебя до ворот? — докончила девушка за него. — Но это необходимо. Я не знаю, каким образом ты сюда вошел, но будучи тем, кто ты есть, ты не сможешь покинуть город, если перед тобой не откроют ворота.

Силы к Нику вернулись лишь отчасти. Он медленно брел по безмолвной, пустынной улице. Но столь же она безмолвна и пустынна для его спутницы? Вероятно, нет. Возможно, он видит Риту благодаря тому, что прежде она тоже была человеком. А может быть, она так и хочет, все еще чувствуя слабую привязанность к тем, кто остался за городскими стенами. Она не стала этого объяснять, молча шагая рядом до конца улицы, где та неожиданно переходила в поросшую травой равнину.

Там Рита спросила, и властные нотки прозвучали в ее голосе:

— Как ты прошел сквозь защитный барьер?

Ник хотел солгать и понял, что не может. Под ее взглядом он должен был говорить правду.

— Я шел вслед за Герольдом.

— Это… невозможно. И все же я вижу, что ты не лжешь. Но как это может быть правдой?

— Герольд был плодом моего воображения. Я материализовал его образ.

Рита буквально задохнулась от удивления.

— Но ты не принадлежишь Роду! Как ты смог это сделать?

— Таким образом мне однажды пришлось спасать свою жизнь. Мне подсказал это сам Авалон. И остальные тоже пробуют…